в промежутках между толчками он жонглировал стержнями и запросто исправлял поломки, он касался поршней, как клапанов кларнета. Только потом все детали опять начинали сыпаться на дорогу… Машина кренилась, вихляла и ползла в сторону кювета. Все трещало, брызгало, фыркало и грозило развалиться.
Все это происходило под аккомпанемент воплей моего отца… Машина издала последний хрип: «Буаа!» И все было кончено! Эта дрянь успокоилась!
Воздух был отравлен отвратительным зловонием отработанной смазки. Все выбрались из катафалка… И вместе толкали его до Аньер, там был гараж. Мой отец работал своими мощными икрами в шерстяных чулках… Местные дамы любовались им. Моя мать была горда… Для охлаждения мотора у нас имелось маленькое пластмассовое ведерко. Мы пошли к фонтану. Наша трехколесная машина была настоящим чудом. Пока мы ее толкали, мы изорвали себе одежду в клочья: отовсюду торчали разные крючки и острые концы…
У шлагбаума дядя и отец зашли в бистро выпить пива. Я и дамы упали на скамейку перед бистро и, откашливаясь, дожидались лимонада. Все были измучены. Над нашей семьей опять нависла гроза. Огюсту нужна была разрядка, он долго искал какой-нибудь предлог. Сопел и принюхивался, как бульдог. Лучше всего подходил я. Другие могли бы ответить… Он выпил стакан перно, что было против его правил, скорее, это можно было назвать причудой… За то, что я разорвал брюки, меня ожидает большое наказание. Мой дядя пытается вступиться, это злит отца еще больше.
Перед возвращением из деревни я получаю несколько сильных оплеух. На переездах всегда бывает много народу. Я нарочно заревел изо всех сил, чтобы его разозлить. Я старался привлечь всеобщее внимание, упал и катался под столиками. Он был ужасно смущен, весь покраснел. Он не выносил, когда все на него смотрели. Чтоб он сдох! Мы уехали на своем драндулете, трусливо пригнувшись.
Всякий раз, когда мы возвращались с прогулки, было столько шума и скандалов, что дядя в конце концов отказался от своей затеи.
Все говорили: «Мальчику, несомненно, полезен свежий воздух!.. Но автомобиль плохо на него действует!..»
* * *
Не передать, какой сволочью была мадам Меон из лавки напротив. Она цеплялась к нам по малейшему поводу, сплетничала, к тому же была завистлива. Но у нее хорошо продавались корсеты. За сорок лет у старухи сложилась постоянная клиентура из мамаш и их дочек. Причем таких, что далеко не всякому согласились бы показывать свою грудь.
Это Том подлил масла в огонь, и все из-за своей привычки гадить у витрин. Правда, он был не одинок. В нашей округе все собаки делали то же самое. Пассаж был местом их прогулок.
Меонша явилась специально, чтобы спровоцировать мою мать на скандал. Она орала, что наш паршивый пес загадил ей всю витрину… Слова разносились из магазина до самой стеклянной крыши. Прохожие слушали с интересом.
Этот спор оказался роковым. Бабушка, всегда сдержанная, ответила ей довольно резко.
Когда отец вернулся из конторы и все узнал, он впал в такую бешеную ярость, что страшно было смотреть!