него не было времени.
Иногда мы показывали друг другу свои члены. Кроме того, я рассказывал ему новости о том, что затевается в отделах, кого собираются уволить, всегда были субъекты, висевшие буквально на волоске… эти придурки только и думали, как бы сожрать друг друга… какую бы пустить грязную сплетню… или обсуждали множество способов, при помощи которых можно рассмотреть задницу покупательницы, когда она садится.
Среди девушек на посылках попадались довольно порочные… Они иногда специально так ставили ногу на лесенку, чтобы все было видно, и убегали с хихиканьем… Одна из них, когда я проходил мимо, показывала мне свои подвязки… Она издавала звуки, как будто сосала… Я поднялся наверх, чтобы рассказать об этом Андре… Мы рассуждали о том, что может быть у нее между ног. Сильно ли оттуда течет? желтое? красное? жжется ли? А какие ляжки? Мы тоже издавали звуки языком и слюнями, имитировали поцелуй… Но все же мы обрабатывали от двадцати до тридцати кусков материи в час. Малыш Андре научил меня одной хитрости – главному, когда разворачиваешь материю с одного конца… После первого надреза надо наискось немного отвернуть атлас. И именно так аккуратно и точно закрепить… Нужно уметь не запачкать гладкую лицевую сторону… Сперва надо вымыть руки. Это настоящее искусство.
* * *
Дома понимали, что мне долго не продержаться у Берлопа, что мой дебют не удался… Лавлонг, встречая маму то там, то тут в квартале, когда она делала покупки, все время наговаривал на меня. «Ах! Мадам, ваш мальчик не злой, это верно! Но какой же он легкомысленный!.. Ах! как вы были правы!.. Безмозглая голова!.. Я просто не знаю, что с ним делать!.. Он все портит. Все, до чего ни дотронется!.. О! ля! ля!..»
Это была ложь, грязная клевета… Я прекрасно это осознавал. Мне уже было все равно! Эта вонючая трепотня нужна лишь для того, чтобы я еще больше ишачил!.. Он использовал моих родителей… Потому что они еще могли меня содержать… Он обесценивал мою работу, чтобы заставлять меня вкалывать бесплатно. Я мог говорить и делать что угодно, мои старики все равно не поверили бы мне, только орали бы еще больше…
Малыш Андре, как бы он ни был плох, все же зарабатывал тридцать пять франков в месяц. На большее он не был способен… Мой отец ужасался, думая о том, что меня ждет в будущем. Где я смогу устроиться? Он себе не представлял… Для контор я не подходил… Вне всякого сомнения, еще больше, чем он!.. У меня совсем не было образования… Если я буду отлынивать от торговли, все полетит к чертям! Он отпускал язвительные замечания… Просил пощадить его… Однако я делал все что мог… Не жалел себя… Приходил в магазин на час раньше… Только чтобы быть на хорошем счету… Уходил позже всех… И все же обо мне сложилось плохое мнение… Я делал только глупости… Я был в панике… Я все время ошибался…
Нужно пройти через все это, чтобы до конца понять себя…
Теперь мне часто встречаются недовольные… Но это всего лишь несчастные задолбанные задницы… мелкие людишки, неудачники, цепляющиеся за наслаждения… Их злоба, как укус клопа… За нее