просто бандиты!). Не нашли у нее даже следов онкологии.
Теперь сам рецепт. 0, 5 кг мелко порезанного хрена залить 1,5 литрами очищенной водки и дать настояться месяц. Принимать по 50 граммов натощак неделю. Потом по 100 граммов остальное. Можно повторить.
Пгт Коноша, 427 км от Архангельска, ветка на Котлас и Воркуту, на восток. Нам – на юг
Сеновал с портретом Брежнева
Без бани на даче скучно. Особенно зимой. Эх, похлещешься веничком, потом в сугроб, еще хлестанешься, и босиком в одних трусах неспеша двигаешься к дому. Там, конечно, пару стопок настоянного на травах алкоголя и прочувственная беседа.
Но баню почему-то предпочитают возводить для коллективных излишеств, как будто собирают там римский сенат. Между тем собственное тело нуждается лишь в пару, настоянном на эвкалипте или мяте.
У меня парная сложена из бруса метр двадцать на метр восемьдесят. На скамье – еще сидение, как бы полок. В углу – каменка из бетонных плит, перетянутых сталистой проволокой, в которую упрятан тэн на два киловатта. За полтора часа парная нагревается так, что пар получается сухой и беспощадный.
К парной пристроен предбанник из досок два на два.
Потом пришла идея пристроить к бане мастерскую два на четыре.
Потом разобрал половину крыши, спрямил ее в сторону мастерской и сделал над баней сеновал. Все мечтал поспать там летом. Но летом под крышей выросли серые коконы осиных гнезд. Мечта не осуществилась. Но я не растерялся. В городе какие-то из соседей по лестничной клетке вынесли к мусоропроводу два портрета Брежнева. Один с двумя звездами Героя, а другой – с четырьмя. Тот, что с четырьмя, почему-то моложе. Помимо мыслей об окончательной погибели большевизма, портреты породили во мне желание проверить их на языческий лад. Жена привезла их лицо к лицу на дачу. Одного я повесил на веранде: он строго наблюдает, чтобы никто не напивался, а второго использовал от ос. На фоне сена дважды Герой Леонид Ильич строго смотрит за порядком: осы за демаркационную линию летать не смеют.
Пгт Ерцево
Ржавые гвозди
Килограмм гвоздей стоит не дороже пары батонов. Однако я беру фомку и начинаю с кряхтением и матерными вариациями на букву «б» с чудовищным скрипом выдирать десятисантиметровые ржавые гвозди из древесины, с которой они срослись в мертвом объятии как им казалось – навсегда. Во мне говорит жадность, но и какое-то другое, более сложное чувство. Зачем мне эти перекрученные ржавые уродцы? Может быть, они представляют художественную ценность и где-то в Гринидж Вилледже на Манхэттене в какой-то из галерей пошли бы на ура как коллекция «Ржавые гвозди из Карелии». Но тогда зачем я оставляю гору этих уродцев на верстаке ржаветь под дождем и только при исполнении новой строительной идеи все с теми же вариациями на букву «б» начинаю их выпрямлять? Гвозди выскакивают из пальцев при ударах молотка и отдаются резкой болью. Почему мне обязательно надо вогнать в стену сарая или парника ржавых ветеранов,