по закону спрашивать!.. Заслужил срок?! – он вдруг зло и неожиданно выбросил в сторону руку, словно отправив меня туда, где Макар телят не пас. – Иди мотай!.. И никаких разговоров!.. Тогда бы сразу и дисциплина другая стала, и нарушителей не было бы совсем, потому что одних бы посадили, а вторые – угомонилась бы, глядя на первых. А мы вас всё жалеем! Как же, не солдаты всё-таки: люди на офицеров пришли учиться, выбрали себе нелёгкую профессию, а их – сажать! А надо сажать, потому что присягу вы принимали и обязались её не нарушать!.. Вы все здесь считаетесь военнослужащими срочной службы!.. Срочной!.. То есть, те же солдаты. И приходите сюда, в основном, не после армии, а с гражданки, после школы, от маминой юбки. … Мы с вами тут цацкаемся, а в итоге такими же слюнтяями, как пришли, большинство и выпускается…. Ну, ладно!.. Стоишь ты в наряде, отбываешь, так сказать, наказание от командира батареи. И в этот же наряд спишь сам и допускаешь уход людей из казармы! Это уже три!.. Видишь, сколько ты натворил?!.. И это ещё хорошо, что в самоволке ни с кем ничего не случилось!.. А то бы сел в тюрьму дежурный в первую очередь, а, может быть, и я! … Но я бы не сел! Я бы вас, скотов, тогда просто поубивал бы, вот и всё! … Было бы хоть за что сидеть!..
В канцелярии воцарилось напряжённое молчание. Я не знал, куда деться от «Васиного» взгляда.
– Чего молчишь, Яковлев? – устало вдруг спросил комбат.
– А что мне говорить? – пожал плечами я.
– Действительно, – совсем уж примирительно согласился Скорняк, – с тобою всё ясно!..
Он помолчал немного, сделав пару глубоких затяжек, подумал, глядя куда-то мимо меня и щурясь, а потом сказал:
– Ну, что же! … Крови вы у меня попили достаточно за эти четыре года. … Я ничего никому не забываю. Вам постараюсь тоже не забыть, тем более, что времени не так уж и много осталось, чтобы со мной склероз случился, ясно вам?!. Ну, а теперь идите….
Я разбит, как будто на мне всю ночь возили воду.
С наряда меня, разумеется, сняли и отправили полусонного на занятия. Хорошо, что была самостоятельная подготовка к государственным экзаменам, и я сразу же завалился дрыхнуть на последней парте. Совесть так и не смогла побороть сна.
Глава 12
То, что обещал мне комбат, случилось очень быстро. Даже не пришлось долго ждать.
Утром меня с наряда сняли, а уже днём я снова стоял в канцелярии перед комбатом.
– Яковлев, а где ваш штык-нож? – вопрос его поверг меня в недоумение.
– Как где? – не понял я ещё подвоха. – Я отдал его новому дежурному по батарее, сержанту Слуцкому.
– Не знаю, не знаю. Твоего штык-ножа в оружейной комнате нет. И он с тебя не списан. Иди его ищи.
– Да, но я передал его новому дежурному по батарее, – настаивал я.
– Где это зафиксировано? Где запись в книге приёма-сдачи оружия, что ты свой штык-нож сдал?..
– Я ему просто так отдал, потому что спешил на занятия, – я начинал уже соображать, куда клонит комбат. – У нового наряда не было оружия, и они попросили штык-ножи у нас.
– И ты