со вздохом ответил Соболь. – Больше некому.
Утреннее совещание открыл полковник Гнатьев. Он был все так же хмур и сосредоточен. Но если, по мнению Анны, начальник оперативного отдела выглядел так же, как и накануне, то на Соболя было жалко смотреть. Лицо осунулось, взгляд потух. Сначала Анна решила, что это результат бессонной ночи, но тут же вспомнила, что Соболь умеет обходиться без сна несколько суток и это никак не отражается на его внешности. На начальника он старался не смотреть. Но пришлось. Потому что совещание Гнатьев начал с адресованного ему вопроса:
– Как я понимаю, с гибелью Грессии Альварес мы лишились последнего свидетеля?
Употребленное полковником местоимение «мы» Анна посчитала хорошим знаком. Значит, Гнатьев не отделяет себя от подчиненных. Неизвестно, о чем подумал Соболь, но после заданного ему вопроса он вскинул голову и с надрывом произнес:
– Это целиком моя вина, товарищ полковник! Во время встречи с Маркосом я был недостаточно осторожен, что позволило посторонним, среди которых, без сомнения, оказались осведомителя Пиночета, узнать суть нашего разговора. После чего колумбийский журналист и любовница террориста были немедленно убиты. Я понимаю, что провалил предыдущее задание. Но тем не менее прошу разрешения вылететь в Венесуэлу для розыска Пиночета. Обещаю, что узнаю, кто был любовником Грессии Альварес, и выясню, где этот человек скрывается!
Гнатьев еще ничего не ответил, но по его лицу Анна уже поняла – не разрешит. И тогда она, неожиданно для себя, заговорила. Внезапно вспомнился недавний визит в рекламное агентство, встреча с фотографом Сухановым и его слова.
– Товарищ полковник! – Анна сама удивилась собственной смелости и тому, как уверенно звучит ее голос. – В Венесуэлу лететь должна я. По мнению известного московского фотографа Максима Суханова, я отвечаю всем параметрам фотомодели. Поэтому если я появлюсь в Венесуэле как фотомодель и Пиночет об этом узнает, он наверняка захочет со мной познакомиться. Как нам известно со слов погибшего журналиста Маркоса, девушки-модели – это его слабость. Тем более что, взорвав самолет с Грессией Альварес, он лишился постоянной подруги.
Закончив, Анна бросила быстрый взгляд на Соболя. Он смотрел на нее так, словно у нее за спиной выросли крылья или что-нибудь похуже. Зато взгляд Гнатьева остался бесстрастным. Ну, почти бесстрастным.
– Почему вы так уверены, что Пиночет непременно захочет с вами познакомиться? – все так же хмуро спросил он.
– Если создать определенный антураж: восходящая звезда российского модельного бизнеса, – начала на ходу придумывать Анна, – прибыла в Венесуэлу для съемок нового клипа… то Пиночет наверняка клюнет. Грессия Альварес чем-то же его зацепила.
Когда Анна закончила, в кабинете наступила тишина. Раз Гнатьев размышлял над ее предложением, значит, не такое уж оно и бредовое. Анна победно взглянула на Соболя. Он посмотрел на нее с жалостью и сокрушенно покачал головой. Анна обиделась