Иероглифика Петергофа. Алхимические аллюзии в символике Петергофского садово-паркового ансамбля
пути в бассейне колесницы Аполлона и о его вечернем отдыхе у нимфы Тесис в боскете Ванн Аполлона, а четыре бассейна времен года напоминают о том, что солнце руководит течением жизни».[248] Такой подход опирается на внешний, мифологический слой семантики, но существует и другой, более глубокий подход, затрагивающий анагогический слой символической программы парка. По словам американского исследователя К. МакИнтоша: «в своем всестороннем исследовании Версаля: “История Садов и их Скульптур”, Стефан Пинкас делит историю садов на три фазы. Он пишет: “Предполагается, что вслед итальянской гуманистической традиции сады Версаля могли интерпретироваться как вид инициатического путешествия, приводящего к самопознанию. Посетитель, отождествившись с конной статуей короля у входа в “Бассейн Нептуна”, открывающему ему тайны происхождения жизни, начинает преодолевать силы своего подсознательного в “Бассейне Дракона”. Ведомый через стадии формирования вселенной в “алее Эо”, посетитель далее получает второе рождение в “Бассейне Нимф Дианы”, и, в конечном итоге, вступает в общение с миром в “Бассейне Пирамиды”. Его прогулка, наконец, приводит его к Оранжерее, представляющее собой изображение Сада Гесперид и Рая”».[249] Попытка заглянуть глубже поверхностных схем и рассматривать прогулку по парку как инициатическое путешествие, наводит на мысль, что оно может иметь алхимической истолкование, поскольку даже в таком кратком его изложении можно усмотреть движение адепта по стадиям Великого Делания, аллегорически представленными перечисленными в определенном порядке фонтанами. Причем, создание инициатического маршрута в Петергофском парке, несомненно, должно опираться на визионерский опыт, так как его чертеж представляет собой проекцию, чисто в алхимическом смысле, Великого Делания на определенный участок земной поверхности, как отражение акта сакральной планиметрии в создании сакрального пространства. Само же построение этого пространства базировалось на использовании принципа «триады (усладить, научить, убедить), предполагающее единство цели и способов убеждения. Но именно убеждение (pervasio) в модусе внушения (pervasione), детально разработанное в классической риторике, выступило на первый план, трансформировало триединую цель искусства, подчинив себе “научение и волнение”. Представление о том, что искусство воздействует на зрителя, вызывает в нем ответные “душевные колебания”, имело два следствия – рассуждения о возможных способах воздействия и о нравственной цели воздействия».[250] Очевидно стремление создателей Петергофа к дидактическому изложению материала, основанному на приемах использования «герметической кабалы», (алхимического «языка птиц»), предлагающего посетителю двигаться по инициатическому маршруту, проложенному в помощь ищущим познания духовной жизни. Он проложен по пути следования от её внешних выражений (в нашем случае – символики фонтанов и их места внутри сада), через работу по раскрытию их аллегорий, к переживанию внутреннего