к этим действиям. Следствие выяснило, что он вступал с мертвыми телами в половые сношения, совершал некрофильные действия. Несмотря на явные психические отклонения, судебно-психиатрическая экспертиза признала его вменяемым, заранее спланировавшим убийства. В квартире художника обнаружилось огромное количество эзотерической литературы, и даже имелась версия, что он входил в тайную деструктивную секту, но таковую не выявили.
Художника расстреляли, а его уголовное дело обозначили грифом «совершенно секретно». Стало о нем известно только в конце 90-х годов, но тогда общество взволновали резонансные дела таких серийных убийц, как Чикатило, Оноприенко, Ткач, так что это прошло почти незамеченным.
Подпол по звуку он определил быстро, но добраться до люка было не просто. Ему пришлось сдвинуть стол-тумбу, мойку на кухне, отодрать от пола плинтус и линолеум. Волнуясь, он поднял крышку люка и посветил в непроглядную тьму мобилкой, которая помогла осветить лишь первую ступеньку металлической лестницы.
Из темноты потянуло сыростью и неприятным затхлым запахом. Он на мгновение заколебался – более разумно было бы перенести посещение подвала на завтра, предварительно раздобыв мощный фонарь. Но его охватило нетерпение, и он ступил на железную лестницу.
«Что ощущал художник, спускаясь в подвал, где его ожидали трясущиеся от страха несчастные жертвы? Испытывал ли он к ним хоть малую толику жалости или им двигало только желание исследователя и похоти? Что буду чувствовать я?»
Он стал не спеша спускаться вниз, в мрак подвала, таящий в себе неизвестность и ужас прошлого. Какое же оно будет, будущее?
Часть 1
Глава 1
Городская электричка, грозно гремя и сверкая огнями, выкатилась из мрака, словно сказочное чудовище, на станцию Киев-Волынский. Это была последняя электричка, из нее вышли всего несколько человек, поспешивших к металлической лестнице с неудобно высокими ступенями. Лестница вела на воздушный переход, вознесшийся над железнодорожным полотном и украшенный разноцветными лампочками, будто рождественская елка. Не успела электричка вновь умчаться в темноту, как перрон опустел. На нем осталась в одиночестве невысокая миловидная брюнетка с короткой стрижкой, одетая в розовый жакет и белую коротенькую юбочку, открывающую обозрению стройные ножки, казавшиеся еще длиннее из-за босоножек на высокой платформе.
Вероника огляделась вокруг в надежде увидеть кого-нибудь из знакомых, однако спутника в общежитие не оказалось. «Нет так нет! Не впервой!» – оптимистично подбодрила она себя. Вероника не была трусихой, но мысль о том, что ей предстоит идти в одиночестве и темноте, заставила девушку занервничать.
Присев на скамеечку под навесом, Вероника не спеша переобулась, сменив босоножки на легкие тапочки, – в них удобнее идти по неровной дороге. Дойдя до окончания перрона, она привычно легко соскочила вниз, на щебневый откос. Этой дорогой она возвращалась неоднократно, хотя не любила ее и по возможности избегала,