смертный приговор и долгое время «охотились» за ним, но все их попытки не увенчались успехом.
По мнению современников, щегловитовская юстиция самым печальным образом отразилась на деятельности тогдашнего суда. Никогда еще со времени введения Судебных уставов 1864 года судебные установления не падали так низко в общественном мнении. Современник считал, что при нем «вплоть до Сената судебные учреждения насквозь пропитались угодливостью, разлагающей все устои правосудия».
С именем Щегловитова прочно связано и так называемое одиозное дело Бейлиса, который в конце концов оказался оправданным, несмотря на все подлоги и подтасовки.
В июле 1915 года, под давлением демократических кругов, император вынужден был отправить Щегловитова в отставку с поста министра юстиции (сохранив ему остальные должности). Однако вскоре он опять возвысился. В январе 1917 года Щегловитову довелось стать последним царским председателем Государственного совета.
Февральская революция застала председателя Государственного совета Щегловитова врасплох. Он был арестован одним из первых. Иван Григорьевич не пытался ни сопротивляться, ни скрыться, а сразу же беспрекословно подчинился победителям. Арест происходил так. В первый же день революции, днем, на квартиру Щегловитова заявился никому не известный студент, типичный представитель выплеснутой на улицу революционной массы, который привел с собой нескольких вооруженных людей. От имени революционного народа он объявил Щегловитова арестованным. Его вывели на улицу в чем захватили – в одном сюртуке, не дав даже накинуть пальто или шубу, хотя мороз на улице был изрядный. Так и провели его без одежды до здания Государственной думы, по хорошо известному ему маршруту. Юрист и законник, он не мог не понимать, что творится самое настоящее беззаконие и произвол, но подчинился беспрекословно, словно понимая, что время законов прошло и настало время произвола и жестокой силы.
Щегловитова ввели в Екатерининский зал. Там, сконфуженный и растерянный, красный от холода, а возможно и от волнения, высокий ростом, он был похож на затравленного зверя. Ему предложили стул, и он сел. Кто-то дал папиросу, которую он закурил. Находившиеся в зале люди с любопытством разглядывали некогда грозного министра юстиции и руководителя царской прокуратуры. Теперь он никому не был страшен.
В это время появился председатель Государственной думы Михаил Владимирович Родзянко, только что возглавивший так называемый Временный комитет думы. Он приветливо обратился к Щегловитову, обнял за талию и предложил пройти в свой кабинет, но арестовавшие Щегловитова люди запротестовали, сказав, что не отпустят его без приказа Александра Керенского. Тот вскоре появился.
Вот как описывает дальнейшие события очевидец: «Удивительный контраст представляли собой встретившиеся Щегловитов и Керенский. Первый высокий, плотный, седой и красный, а второй видом совершенно юноша, тоненький, безусый и бледный. Керенский подошел и сказал