колонизации могла бы даже привести к формированию в этой небольшой стране немецкого большинства. В пределах Австро-Венгерской империи победа Берлина укрепила бы австро-немецкое управление и приоритет немецкого языка в образовании и делопроизводстве, однако, если бы Габсбурги сохранили власть (а победа немцев как раз этому и способствовала бы), они не допустили бы крайних форм немецкого национализма на подвластных им землях, потому что это грубо противоречило бы основным принципам династии. Более того, для некоторых групп населения Восточной Европы (самая заметная из них – евреи) такая неформальная Германская империя была бы весьма привлекательна.
Гипотетическую Германскую империю в Восточной Европе стоит сравнивать не с нынешней ситуацией в регионе, а с судьбой Восточной Европы на протяжении основной части XX в. Главное, что следует учитывать: в 1918 г. было установлено всего лишь перемирие, а не прочный мир. Отчасти это произошло потому, что коалиция победителей, которая диктовала условия в Версале, вскоре распалась, устранив, таким образом, те политические и силовые основания, на которых держалось соглашение. Соединенные Штаты вновь отошли от европейских дел, а Великобритания отказалась от военного союза с Францией и отменила всеобщую воинскую повинность, без которой такой союз не имел реального смысла. Элементарные ошибки, от которых содрогнулись бы государственные мужи, заседавшие в Вене в 1815 г. Но и без таких глупостей Версальский мир был бы очень хрупок. Как уже отмечалось, Первая мировая война вспыхнула на востоке Европы, и основным ее движителем было соперничество Германии с Россией за господство в этом регионе. В итоге проиграли обе – и Германия, и Россия, и Версальский мир был заключен за их счет. Но Россия и Германия сохранили потенциал для того, чтобы вновь стать самыми могущественными державами не только Восточной и Центральной Европы, но и всего континента. По этой причине у Версальского договора почти не было шансов, тем более с учетом огромной геополитической дыры, оставленной исчезновением Габсбургов. По всем перечисленным причинам новая глобальная война на востоке Европы назревала уже с 1918 г. Эта война причинила огромные страдания всем, жившим в регионе, и в итоге основная часть населения оказалась под властью сталинской России. Могла ли победа Германии в 1918 г. обеспечить стабильность на востоке Центральной Европы и уберечь континент от повторения глобальной великой войны? Знать это наверняка мы не можем, но шансы на мирный исход, по сравнению с версальскими договоренностями, повысились бы. Оказалось бы немецкое правление не столь жестоким, как режим Сталина? Опять-таки судить невозможно, однако, безусловно, следует воздержаться от приравнивания кайзеровской Германии к гитлеровской, в особенности в части политики на востоке Европы. В кайзеровской Германии хватало весьма неприятных, авторитарных, националистических и даже расистских элементов, и победа укрепила бы их, но не могла бы ожесточить