шел к перевороту, воспринимая его не как восстание, а как осуществление бесспорного права советов распоряжаться судьбою страны. В этом движении была непреодолимая сила, но в то же время и тяжеловесность. Партии необходимо было умело сообразовать свои действия с политическим шагом полков, из которых большинство ждало призыва со стороны Совета, а некоторые – со стороны съезда советов.
Чтобы устранить опасность хотя бы временного замешательства в развитии наступления, необходимо было ответить на вопрос, волнующий не только врагов, но и друзей: действительно ли не сегодня-завтра разразится восстание? В трамваях, на улице, в магазинах только и речи что о предстоящем выступлении. На Дворцовой площади перед Зимним и перед штабом – длинные очереди офицеров, предлагающих правительству свои услуги и получающих в обмен за это револьверы: в минуту опасности ни револьверы, ни их владельцы совершенно не обнаружатся. Вопросу о восстании посвящены передовые статьи всех сегодняшних газет. Горький требует от большевиков, если только они не являются «безвольной игрушкой одичавшей толпы», опровергнуть слухи. Тревога неизвестности проникла и в рабочие кварталы, особенно в полки. Там начинало казаться, что готовится выступление без них. Кем? Почему молчит Смольный? Противоречивое положение Совета, как открытого парламента и как революционного штаба, создавало на последнем перевале большие затруднения. Молчать дольше становилось невозможным.
«Последние дни, – говорит Троцкий в конце вечернего заседания совета, – печать полна сообщений, слухов, статей относительно предстоящего выступления… Решения Петроградского совета публикуются во всеобщее сведение. Совет – учреждение выборное и… не может иметь решений, которые не были бы известны рабочим и солдатам… Я заявляю от имени Совета: никаких вооруженных выступлений нами не было назначено. Но если бы совет по ходу вещей был вынужден назначить выступление, рабочие и солдаты выступили бы как один человек по его зову… Указывают, что я подписал ордер на 5000 винтовок… Да, подписал… Совет будет и впредь организовывать и вооружать рабочую гвардию». Делегаты понимали: сражение близко, но без них и помимо них не будет дано сигнала.
Однако помимо успокоительного разъяснения массам необходима ясная революционная перспектива. Докладчик связывает воедино два вопроса: вывод гарнизона и предстоящий съезд советов. «У нас с правительством имеется конфликт, который может получить крайне острый характер… Мы не позволяем… обнажить Петроград от его революционного гарнизона». Этот конфликт подчинен, в свою очередь, другому надвигающемуся конфликту. «Буржуазии известно, что Петроградский совет предложит съезду советов взять власть в свои руки. И вот, в предвидении неизбежного боя буржуазные классы пытаются обезоружить Петроград». Политическая завязка переворота впервые дана была в этой речи с полной определенностью: мы собираемся взять власть, нам нужен гарнизон,