сыграем, – уклончиво ответил Санька и стал подниматься по лестнице.
Он прижимал к себе тяжелые, пахнущие снегом доспехи. От этой приятной тяжести, от зимнего запаха Саньке казалось, что он сам только что стоял на льду на коньках, с клюшкой. Теперь ему не терпелось дождаться следующего утра, чтобы выйти во двор, где у подъезда, как на часах, будет стоять Женька, нетерпеливо постукивая коньками.
– Пошли!
И начиналась тайная тренировка: удары, броски, снова удары. И надо было случиться, чтобы однажды Санька ударил по шайбе, а Женька растерялся и не сумел увернуться. Шайба оставила на лбу ссадину. Новый вратарь заплакал.
– Не плачь, Женька, – утешал его Санька, прижимая к рассеченному лбу горсть снега. – Бывает и такое.
Санька посмотрел на снег, зажатый в руке, – в нем, как искра, теплилась капелька крови. Санька сильнее сжал пальцы, чтобы погасить эту искру, и набрал свежего снега.
Женька вырывался и ревел:
– Не буду больше играть! Ну его, хоккей…
– Ты же обещал. Дал слово… Хочешь, я куплю тебе мороженого?
– Не надо мне твоего мороженого!
– Да не реви ты! Не реви, а то стукну…
Ни уговоры, ни угрозы – ничего не действовало. Женька уходил с поля, бросая на лед вратарские перчатки, шлем, щитки. Санька молча шел за ним и подбирал брошенное снаряжение.
На другой день Санька, как обычно, поднялся очень рано и вышел во двор. Женьки не было. Санька, прихрамывая, бегал по пустому двору, свистел под Женькиными окнами. Женька так и не пришел.
Не пришел он ни на второй день, ни на третий…
А Санька каждое утро выходил во двор. На четвертый день Женька пришел. На лбу у него был здоровый синяк.
– Пошли! – как ни в чем не бывало скомандовал Санька и зашагал к хоккейному полю.
И снова в ранний час, когда дворовые хоккеисты еще досматривали сны, на катке звучали щелчки, слышался Санькин голос:
– Следи за моей рукой… Смелее выходи на шайбу… Крепче держи клюшку…
Надвигался ответственный матч. На этот раз противником хоккеистов дома с аркой была команда, которая на другом конце города славилась как непобедимая. Ребята готовились к бою. Они верили, что Санька Красавин встанет в ворота.
Как-то сам собой разнесся слух, что впервые после болезни на лед выйдет Санька Красавин. Эта весть облетела все близлежащие улицы. Ледяное поле окружило плотное кольцо зрителей. Горели лампочки. От дыхания поднималось теплое облако. Команды вышли на лед для разминки. А Санька Красавин не появлялся. Может быть, подвела нога? Или он раздумал играть? И вдруг по кольцу зрителей пронесся рокот:
– Идет! Санька идет!
Санька не спеша шел к хоккейному полю без шлема, без большой вратарской клюшки и без перчаток. И вообще на ногах у него были валенки. Зато следом, в полном вратарском облачении, семенил Женька. Зрители и команды наблюдали за этой картиной. Никто ничего не понимал.
Санька подошел к ребятам и, положив руку на плечо своему преемнику, сказал:
– Он встанет в ворота!
Санька