как это надо делать. Она подалась ближе и резко вжалась в меня, захватив руками и ногами, извиваясь, как в болезненной судороге…
Потом мы лежали, расслабленные, покрытые любовным потом, и молчали, глядя в потолок. Затем Мария спросила:
– А кто такая Василиса? Ты вспомнил?
– Василиса? Почему ты спросила?
– Ты, когда кончал, сказал: «Василиса, милая!» Так ты вспомнил, что это за Василиса?
– Нет… не помню. Ничего не помню. Я был слишком увлечен тобой. Кстати, можно интимный вопрос?
– Какой? – Мария насторожилась, я почувствовал, как ее тело напряглось.
– А почему ты не бреешь… хммм…
– Лобок? Ты чего, стесняешься сказать это слово? Вот смешной! А с чего я должна его брить? Оп! Еще одна зацепка – Василиса, бритый лобок – она что, из восточных женщин? Это у них принято выщипывать все волосы на теле. Но имя русское, русее некуда. А что, тебе нравится гладкое тело, без волос?
– Хмм… не задумывался. Наверное, да. Да. Нравится. Мне кажется, что это гигиенично, красиво и сексуально.
– Как? Сексуально? У нас так не говорят… у нас бы сказали – привлекательно. Интересно, очень интересно.
– Ну что ты меня все исследуешь? Хоть в постели не препарируй мой мозг!
– Да я тебе хочу помочь… ну не хочешь, займемся другим делом. Ты готов?
– Так-то готов, но не прочь, чтобы ты помогла…
– Как? Сплясать танец живота? Так на востоке принято?
– Нет. Гораздо проще, – и я объяснил и показал ей, что нужно делать.
– И ЭТО на востоке принято? – фыркнула Мария. – Так-то я не против, но… впрочем – не против. Интересный у тебя опыт. Я широких взглядов, но эти заморские штучки простая женщина бы и не поняла…
Утром Мария была веселой, впервые, как я ее увидел, на ее лице не было этой печати обреченности. Мы позавтракали, и когда уже допивали чай, мне в голову пришла одна мысль:
– Слушай, а мы ведь не предохранялись! Ты не боишься?..
– Беременности? Так для того мы с тобой и спали. Ну не только для того, – поправилась Мария, – но и для этого тоже. Мне уже лет сколько? Мужа не предвидится, а ребенка хочу. Не одной же век доживать. Так что ты как раз вовремя. Да не переживай – никто ни к чему тебя не обяжет. Уйдешь, когда захочешь. Ребенок мой, и только мой. Тебе двадцать лет, мне тридцать – мы все равно не будем жить вместе, я прекрасно понимаю. Но не воспользоваться тем, что со мной рядом живет красивый молодой мужик – это глупо. Ну не бегать же по городу и кричать – переспите со мной кто-нибудь, я ребенка хочу! А коллеги по работе такие уроды, скоты, да и служебные романы – это гадость. Потом не развяжешься. Кроме мужа, у меня никого не было, да, скорее всего, и не будет. Пока ты тут – почему бы… в общем – забудь. Это моя проблема.
– Ну-ну, – неопределенно промычал я, не зная, что ответить, – а когда ты будешь свои лекарства применять? Ну те, что для вскрытия моего мозга?
– Для вскрытия мозга? Ну и ляпнешь же! – рассмеялась Мария. – Должны подвезти, завтра позвоню на работу. Надо будет там появиться. Экспериментальные