больше ничего. А мой Максимка – он, может, и импульсивный парень, может, иногда близко к сердцу принимает чего не надо, но только не дурак. Для чего ему в самом начале жизни убийство на свою совесть взваливать? Да еще и подставляться так. Слыхали, что говорят эти следователи? Мол, пырнул ножом, да и сидел себе рядышком, дожидался, когда придут, на месте преступления его застанут. Где это видано? В каком пруду они, дураки такие, водятся?
Аргумент был резонным. Размышляя об этом деле, Гуров и сам приходил к подобной мысли. Но предположения о невиновности Максима не приближали к ответу на вопрос, кто же мог быть виновен в действительности.
– Послушайте, Юрий Петрович, – сказал он. – Вы сами сказали, что очень давно работаете в части. Наверняка знаете все тонкости местных взаимоотношений. Если, как вы утверждаете, ваш сын невиновен в смерти Курбанского, кто же тогда, по-вашему, мог иметь весомый мотив? Кому Курбанский досадил еще больше, чем вашему сыну, досадил так, что этот человек не остановился перед убийством?
– Трудно сказать, – помолчав немного, видимо, обдумывая ответ, произнес Китаев. – От него многие страдали. Я же говорил – всей части житья не было. Зуб на него многие могли держать. Только я так мыслю, что не наши это. Не из технического персонала. Там все свои, нормальные ребята. Да и Максим со всеми в хороших отношениях был. Нет, из наших ему никто такую подставу бы не устроил, это я перед кем хочешь отвечу. Мыслю – из вышестоящих это кто-то. Если и не сами сделали, то, как говорится, заказать всегда могли.
– Почему вы так уверены?
– А как же? Это ведь с ними Курбанский свои темные делишки прокручивал. Вы думаете, за ним вертолет только? Куда там! У него в трудовой биографии, если покопаться, столько интересного насобирать можно, что на несколько уголовных дел хватит. Другое дело, что все это они шито-крыто, втихаря обделывали. И не один, конечно, Курбанский там участвовал. Поэтому вполне может статься, что чего-нибудь они там между собой не поделили, да и повздорили не на шутку. А Максимка мой в крайних оказался. Он ведь на тот момент главным-то уже не был, Курбанский-то. Может быть, запросил не по рангу или еще что. Мало ли. А тем не понравилось. Вот вам и мотив.
– То есть вы хотите сказать, что Курбанский занимался хищениями? – спросил Гуров.
– Еще как занимался! У него даже подразделение специальное для этих целей было выделено. «Отдел научных разработок» называется. Научных-то разработок мы немного оттуда видели. Еще когда Иван Николаевич был, когда план сверху спрашивали, тогда еще делали что-то. А потом уж и это перестали. Не требуют, и не надо. Только для галочки существовал отдел. Но разные способы, как государственные деньги налево уводить, это у них хорошо получалось придумывать.
– И Курбанскому все сходило с рук?
– А почему нет? Он ведь не один там пользовался, я же говорил вам. А когда все замешаны, тут уж предательства опасаться нечего. Тут уж рука руку моет. Вот если между собой чего не поделили, тогда да, тогда все возможно.
– Даже убийство?
– Даже.