что выглядит невыносимо прекрасно, и была счастлива отдать свое тело и душу Малышу Фицгерберту.
«Дейзи Фицгерберт, виконтесса Эйбрауэнская», – поставила она свою подпись в журнале регистрации браков. Она неделями тренировалась писать эти слова, тщательно разрывая потом бумагу на нечитаемые клочки. Теперь она получила это имя. Оно принадлежало ей.
Покидая церковь в торжественной процессии, Фиц любезно предложил Ольге руку, а графиня Би шла на расстоянии не меньше ярда от Льва.
Графиня Би вообще не являлась приятной особой. К матери Дейзи она относилась достаточно благосклонно, а если в ее тоне и проскальзывали отчетливые нотки снисходительности, то Ольга их не замечала, и отношения у них были хорошие. Но Лев графине не понравился.
Теперь Дейзи понимала, что отцу недоставало светской респектабельности. Он ходил и говорил, ел и пил, курил, смеялся и чесался – как гангстер, и ему было все равно, что подумают люди. Он делал что пожелает, потому что он был американский миллионер, – точно так же, как Фиц делал что пожелает, потому что он был английский граф. Дейзи всегда знала это, но сейчас ощутила вдвое острее, когда увидела отца рядом со всеми этими английскими аристократами на торжественном завтраке в честь ее бракосочетания в большом бальном зале отеля «Дорчестер».
Но теперь это было не важно. Она была леди Эйбрауэн, и этого у нее теперь не отнять.
Тем не менее постоянная враждебность Би в отношении Льва раздражала Дейзи, как раздражает не сильный, но неприятный запах или далекий шум, – Дейзи чувствовала некоторое беспокойство. Сидя рядом со Львом за главным столом, Би все время слегка отворачивалась. Когда он к ней обращался, она отвечала кратко, не глядя в глаза. Он, казалось, не обращал внимания – улыбался и пил шампанское, – но Дейзи, сидящей напротив него, было видно, что все эти мелочи были им замечены. Он был простоват, но не глуп.
Когда тосты смолкли и мужчины начали закуривать, Лев – как отец невесты, счет оплачивал он – взглянул через стол на Фицгерберта и спросил:
– Ну что, Фиц, я надеюсь, вам понравилась еда? Вина соответствовали вашим требованиям?
– Вполне, благодарю вас.
– А на мой вкус – так это чертовски хорошая подборка.
Би довольно громко издала неодобрительное восклицание. Мужчинам не полагалось произносить такие слова в ее присутствии.
Лев повернулся к ней.
Он улыбался, но Дейзи заметила в его глазах опасный блеск.
– Что, княжна, я вас оскорбил?
Она не желала отвечать, но он смотрел на нее выжидательно, не отводя взгляда. Наконец она произнесла:
– Я бы предпочла не слышать столь грубой речи.
Лев достал из своего ящичка сигару. Он не зажег ее сразу, сначала понюхал и покатал в пальцах.
– Позвольте, я расскажу вам одну историю, – сказал он и взглянул в одну и в другую сторону стола, чтобы убедиться, что все слушают: Фиц, Ольга, Малыш, Дейзи и Би. – Когда я был ребенком, моего отца обвинили в том, что он пас скот на чужой земле. Подумаешь, большое дело, скажете вы.