неприязненное отношение к моему домовладельцу (о котором – позже) продиктовано знакомством с подобными изысканиям.
Всеобщее возмущение городскими трущобами нашло свое отражение не только в журналистике «разгребания грязи», но и в энергичных усилиях по созданию альтернативной жилищной модели самого визионерского толка. XIX век в Америке стал великой эпохой для «воображаемых сообществ». В избытке рождались такие утопические поселения, как Брук Фарм, Онейда и Нову. Больша́я их часть была религиозной по своей сути, но еще бо́льшая – вдохновлена радикальными светскими идеями Роберта Оуэна, Шарля Фурье и других. Их наследие стало также в значительной степени политической основой для архитекторов-модернистов, увлеченных смесью идей о всеобщем равноправии, псевдорелигиозными поисками праведной простоты и одновременно озабоченных вопросами здоровья и гигиены, вписанными в более традиционные подходы урбанистического реформизма. Зиждились все эти теории и инициативы на вере (ложной) в то, что внешние формальные усовершенствования способны преобразовать общественную жизнь. Более мрачная версия этой действенной веры нашла свое воплощение в исправительных учреждениях. В начале XIX века развернулась горячая дискуссия между обществами призрения заключенных Бостона и Филадельфии о том, какое обустройство камер и дневной распорядок с наибольшей вероятностью способны перековать заблудшие души их подневольных обитателей. Многочисленные тюрьмы оказались разделены в зависимости от приверженности к той или иной системе.
У Нью-Йорка длительные отношения с разными моделями планирования. Планирование и рост города – свидетельство непрекращающегося взаимодействия с меняющимися удачными примерами на каждом уровне, от отдельных зданий, парков и общественных пространств до инфраструктуры и всеобъемлющего взгляда на город в целом. Движение от «домов Старого закона» к «домам Нового закона», например, сопровождалось чередой архитектурных конкурсов и исследований, поддержанных такими благотворительными организациями, как Квартирная комиссия Ассоциации условий жизни бедняков, Общество этической культуры, Благотворительное общество. Их усилия, производимые параллельно с деятельностью аналогичных обществ в других городах Америки и Европы, подразумевали активное участие архитекторов и значительно расширили типологические возможности жилищного строительства, делая альтернативные варианты доступными для широкой публики. Они также сумели перевести разговор о реформах на должный уровень, объяснив, что улучшения жилищных условий можно добиться, лишь рассматривая более крупные земельные участки и занимаясь конфигурацией целых городских блоков. Подобная взаимная связь морфологии и плотности стала константой при выработке городских форм.
Для того чтобы переварить экспоненциальный рост плотности населения (в наиболее густонаселенных блоках многоэтажек она составляет порой свыше полутора