затем еще одного. Наконец, человек остался один, и сознание его затопил золотой свет, затем он почувствовал нестерпимую боль, а в ноздри ударил тошнотворный запах паленой плоти…
Капли дождя омывали его, поднявшийся ветер с силой бил тяжелыми каплями по человеческому телу… тяжелые, густые капля дождя…
НЕТ!
Не дождь – это кровь лилась с небес, омывая поле брани: сотни, тысячи тел лежали на окрасившейся в алый цвет земле. Ржавое оружие, сломанные копья, оборванные стяги… Сраженные воины начали шевелиться, робко, неуклюже вставая на подгибающиеся ноги и глядя на него безжизненными, потухшими глазами. Они шли вперед, протягивали к нему руки, спотыкались, падали, чтобы снова встать. Все они кричали. Кричали жуткими голосами:
– Месть! Агония! Страдания! Кровь! Война! Боль! Ложь!
Небо сомкнулось над его головой, мертвецы приблизились, их холодные, твердые пальцы прикасались к нему, застывшие глаза смотрели на него, бескровные губы шептали…
Миг – и все прекратилось… Он стоял на холме, покрытом зеленой травой, у ног его, мелодично звеня, бежал чистый ручей. Солнце медленно садилось, освещая мягкими лучами раскидистое дерево, на ветвях которого весело чирикали несколько птах, а под деревом сидела…
Не веря своим глазам, он бросился к матери, та нежно обняла его и прижала к себе. Из глаз человека непрерывно текли слезы, он тихонько вздрагивал, зарываясь лицом в душистые и так знакомо пахнущие ромашкой волосы… хотя он, казалось, давно позабыл их аромат.
– Ты станешь сильным, – ласково шептала она. – Ты и сейчас силен, но станешь еще сильнее и у тебя получится…
– Что получится? – он не узнал собственного голоса.
Ответа не последовало, лишь руки матери стали держать неожиданно твердо, а приятный аромат ромашки сменился запахом тлена…
– Отомстить! – Голос матери изменился – стал тверже, из него пропала былая любовь и нежность, пропали краски, на их место пришла жестокость.
Человек резко дернулся, вырываясь из цепких объятий, глаза его расширились, рот исказился в немом крике ужаса и отчаяния… Его матери больше не было, на ее месте оказался полуразложившийся труп.
– В чем дело? – Череп с неровными кусками серой плоти повернулся к нему, и мерзкое, длинное, блестящее, обладающее множеством лапок и усиков насекомое быстро протащило свое длинное тело из одной пустой глазницы в другую. – Уже не хочешь моих объятий? – Смех, похожий больше на скрежет ржавых цепей, заставил человека вздрогнуть.
Он развернулся в попытке убежать, подгоняемый леденящим кровь смехом, и увидел перед собой семь алых плащей…
Магистры ордена Зари развернулись, одновременно шагнули к нему, в руках у них появились горящие мечи…
Когда семь пылающих клинков пронзили его плоть, человек с воплем вскочил с влажной от пота постели, уставившись покрасневшими, горящими безумным блеском глазами прямо перед собой…
Рональд