уже не буднично, а запальчиво повторил милиционер и шмыгнул носом от обиды. – Все осмотрели, и карманы вывернули, и по каждому шовчику металлоискателем прошлись. Там вещей-то – пиджак да борсетка с документами, даже ключей от машины нет, покойничек-то на метро разъезжал, несмотря на все свое богатство… А насчет пропажи, – тут младший лейтенант оживился, блеснул глазками, – так охранник говорит, что только одна вещь всего и исчезла. Причем не так уж… чтобы шибко ценная. Так, бронза, семнадцатый век. Красная цена – полторы тысячи долларов в базарный день.
– Ты что, Кадушкин, наследство из Америки получил по линии профсоюзов? – хмуро осведомился Бугаец. – Полторы тысячи долларов для тебя уже не деньги?
– Так это ведь как посмотреть, Алексей Федорыч! У убитого тут ценностей было, ну я не знаю, миллионов на сто, наверное! Одних драгоценностей с камнями целый ларчик, а стоят они, наверное, столько, что и Алмазный фонд не потянет – музейная ценность! Да и другие редкости были. Картины… даже рукописи! Собственноручное письмо Кутузова! Собственноручное! – Последнее обстоятельство Кадушкина, видимо, особенно потрясло. – А убийца свистнул какой-то подсвечник, представляете?! На фиг он ему сдался – ума не приложу! Орехи, что ли, колоть? Обыкновенный канделябр, на Урале сделали – ящерица какая-то, что ли… Или нет! – Он быстро зашелестел блокнотом. – Не ящерица – голова дракона! То есть три, сразу три головы! И знаете что? Похоже, что именно этим предметом антиквара и прихлопнули!
«Как? – ударило в мозгу у Вероники. – Как?!»
С замиранием сердца она еще плотнее прижалась ухом к щели. Даже дышать перестала.
– Да, канделябром! – доносилось из-за двери. – «Тупой тяжелый предмет», о котором эксперты в протоколе указали, – это скорее всего он и был! – захлебываясь от возбуждения, повторил Кадушкин. – Бронзовый канделябр «Дракон», семнадцатый век! На вес – примерно три с половиной килограмма. Еще бы – бронза! Так что шансов у убитого совсем не оставалось. У нас в подворотне и пустой бутылкой из-под шампанского убить могут, а тут – три с половиной килограмма! Прихлопнули, как таракана, только треск, поди, стоял, когда череп крошился!
Жуткая картина в мгновение ока предстала в воображении Вероники, и она ойкнула, пошатнулась, ухватилась за ручку двери. Та скрипнула.
Тут оба следователя оглянулись на скрип, и седовласый, спохватившись, вошел в подсобку. На ходу Бугаец махнул рукой шагнувшему было вслед за ним подчиненному:
– Ладно, ты иди, Кадушкин, ты что-то совсем распоясался. Меня, кстати сказать, и дама ждет. Видишь? – он кивнул на Веронику, которая при их появлении отскочила от двери к противоположной стене и стояла там, приложив руку к сердцу. – Наша свидетельница девушка нежная, и ты ужасов своих при ней не рассказывай.
Последнее он произнес со скрытой иронией.
Кадушкин оглядел Веронику, похлопал ресницами и несколько раз дернул носом:
– Так это… я думал – она из наших… Судмедэксперт