Игорь Соловьев

Последние рыцари. Фантастическая сага «Миллениум». Книга 1. Том 1


Скачать книгу

на меня снизу вверх.

      – Говорят, вредная привычка.

      – Верно. Она вызывает привыкание. Присядь, – Великий Маг махнул рукой, и стул метнулся из другого конца комнаты ко мне. Я сел.

      – Да… курение вызывает привыкание, как и все, что дает нам радость. Но вредным вещи делает не то, что мы к ним привыкаем. Ведь лучшее, что есть на свете, вызывает самое сильное привыкание… Такое, которое нельзя бросить. А если можно, то – преступно. Пожалуй, да, «преступно» будет наиболее уместным определением.

      – Это…

      – Любовь, – просто ответил Грандмейстер, – лучшее, что есть у нас, и быть может, единственное, благодаря чему в Войну погибли не все мы.

      Не привязанность делает привычку дурной, а то, что она нас убивает.

      – А любовь не убивает? – спросил я.

      – Убивает, мой друг. Убивает, и все же без этой убийственности не было бы в нас такого неукротимого желания жить.

      Пару минут мы молчали – я сидел и наблюдал за дымовыми фигурами, которые создавал директор – были там и корабли, и замки, и какие-то люди, и что-то еще – я так и не понял, что это было, а спросить как-то не решился.

      Я вновь перевел взгляд на посох Грандмейстера, и тот, не поворачивая головы, сказал:

      – Хочешь подержать?

      – А разве… разве можно…

      – Держать чужие артефакты? Ну, если хозяин не против. Но будь осторожен, друг мой. В артефакты волшебник вкладывает частицу своей силы, своей души. Каждый артефакт – носитель характера своего создателя.

      – Но ведь души… – начал я было автоматически.

      – Нет? Я не знаю, мой мальчик. Я живу давно, очень давно, я видел такое, о чем и рассказать странно, я постиг такие секреты магии, о которых слышали единицы в этом мире… И все же я не могу дать ответа на этот простой вопрос. Есть ли у человека душа, или в нас есть лишь сознание и энергия? Иногда я склонялся к одному ответу, иногда к другому… Но должен признать, что только один из этих ответов придавал мне надежду в час отчаяния.

      – Но что хуже надежды, которая может оказаться обманом?

      – О, много что, мой мальчик. Пустота, пустота и холод. Те, кто видел их, кого обжигало ее касание, меняются навсегда.

      – Значит, артефакты…

      – Конечно! Возьми посох, он не укусит. Правда… может слегка искрить, – старик улыбнулся с веселой насмешкой, и страх лизнул холодным языком где-то в животе.

      Я протянул руки, коснулся холодного дерева, и…

      …Волна невероятной силы захлестнула меня. Казалось, я держу в руке целый водопад, и ослабь я руку хоть на мгновение, он вырвется и затопит весь город. Такой мощи, такой энергии я не чувствовал никогда. Она захлестнула с головой, наполняя каждую клеточку, распирая меня изнутри. Управлять им было бы не легче, чем фехтовать стволом дерева. Я никогда, даже в минуты самых изнурительных тренировок, не чувствовал такой силы, переполнявшей меня – кажется, не посох был у меня в руке,