покое прямо в лётном комбинезоне. Врач постоял над ним, измерил пульс, приложив ладонь ко лбу, оценил температуру тела. Всё было в норме. Оставалось только ждать пробуждения. Но трудно было поручиться, что это не тот сон, который именуется летаргическим. Впрочем, ведь и он остаётся в медицине довольной загадкой.
Когда встала проблема естественных отправлений, лётчика всё же пришлось раздеть и перевести в палату реанимации городской больницы со всеми её необходимыми приспособлениями.
Ещё через сутки он ненадолго очнулся и попросил пить. Ему дали стакан красного вина пополам с водой. Он выпил и снова уснул.
Он проспал без малого месяц – однако уже с искусственным кормлением. На исходе его, когда полная луна заглянула в окно палаты, он открыл глаза, встал, набросил приготовленный у постели халат и пошёл в туалет. Дорогу хорошо знал, потому как приходилось бывать тут и раньше. С удивлением обнаружил на себе памперс, стянул и выбросил в мусорный бак. Вернувшись в палату, вызвал дежурную сестру.
– Что произошло? Где моя одежда?
– Она здесь, – сестра вынула из шкафчика лётный комбинезон и положила на постель. – Но вас должен осмотреть врач. Он вам всё объяснит. Я принесу вам кофе.
– Спасибо. – Он закрыл глаза и постарался восстановить в памяти факты своей биографии. Как его зовут? Отец? Мать? Где родился? Учился?
Нет, он ничего о себе не знал. Кто он такой? Его охватил страх.
Сестра принесла кофе. Он сел на кровати, набросив на плечи одеяло. Стал пить маленькими глотками.
– Присядь, – он слегка подвинулся, освобождая ей место.
Она села.
– Скажи, пожалуйста – как меня зовут.
Она ответила. Он подумал – надо запомнить.
– Как я здесь оказался?
– Вас принесли.
– А это что такое? – он поворошил лежащий рядом комбинезон.
Она сказала: – Лётная форма.
– Я – лётчик? – он недоумённо поднял брови. – Фантастика!
Сестра вышла из палаты. Он лёг на спину, закрыл глаза. Кружилась голова. Он мучительно пытался что-то вспомнить, но ничего кроме каких-то неясных образов не представало перед его мысленным взором.
Приглашённый психотерапевт диагностировал антеградную амнезию и назначил лечение. Он продолжал оставаться в отдельной палате. Время остановилось – теперь он не мог даже сказать сколько утекло его с того дня как он вернулся к нормальному чередованию сна и бодрствования. Он пробовал читать газеты, но это оказалось невозможным – голова наливалась тяжестью, текст расплывался перед глазами, превращаясь в серую дрожащую рябь, похожую на поверхность волнуемой ветром воды. Он выходил на воздух, садился на скамью в небольшом больничном парке и смотрел на небо. Теперь он хорошо помнил две вещи – своё имя и то что он лётчик. И впрямь небо притягивало его взгляд.
Он никого не ждал. Но прошло какое-то время, и в палату вошла молодая женщина, показавшаяся