и решила обменять двушку на однокомнатную с доплатой, но попала под аферу чёрных риелторов, которые обменяли её квартиру на подъезд. Вот уже два года баба Шура ходила по инстанциям, но так и не успела довести дело до конца. Так вот, «скорая помощь» не успела довести её до больницы, бедная старушка скончалась от внутреннего кровотечения. Но успела мне сказать, кто сотворил с ней такое.
– Ну и кто это? – встряла белокурая женщина со второй полки, которую тоже звали Шура.
– Сейчас всё расскажу, наберитесь терпения, – обратилась Ольга к сокамерницам. – Надо всё по порядку, а то сама запутаюсь.
– Ну вот, в эту ночь я так и не смогла уснуть, пошла к своей подруге, и мы с ней всю ночь поминали бедную старушку. Она действительно была хорошим человеком, и я часто доверяла ей самое сокровенное. Мы подолгу болтали у подъезда на скамье, она открывала мне душу, а я ей свою. Не раз, когда родных не было дома, я пускала её к себе. Она мылась, потом переодевалась во всё чистое и смотрела свой любимый сериал «Кассандра». Вещи я ей стирала и потом уже выглаженные отдавала обратно. Удивительная была старушка, после её разговоров я всегда чувствовала себя умиротворённо, начинала искать смысл, заглядывая себе в душу довольно глубоко. Я ей как-то сказала, что душа болит, а она мне говорит:
«Это хорошо, что болит! Благодари Бога, Олька, что болит».
– Это она моё имя через «к» произносила. А я её спрашиваю, что же тут хорошего? А она мне:
«Дурочка ты, Олька, не понимаешь того, что душа есть только у тех, у кого она болит, или поёт».
Я тогда, если честно, запуталась, а сейчас всё понимаю, какой глубокий смысл был в её словах. Потом я ей предложила в церковь идти служить, на что она мне вежливо и спокойно разъяснила:
«Никто в этой жизни не совершенен, и я тоже немало ошибалась, да и в душе я самый обыкновенный человек, со своими тараканами и всякой всячиной.… Не готова я положить свою душу на алтарь святости. Во мне, Олька, много мирского: люблю курить „Беломор“, да и словцом крепким балуюсь, а уж когда-никогда, а хочется порой и водочки под селёдочку. Только вот бывает не с кем трапезничать. А доброта, Олька, это вовсе не повод идти в церковь служить. Там другой склад души нужен. Так что, Олька, я самая обыкновенная, только мне меньше повезло, но это – опять же моя глупость, я же говорю – никто не совершенен. Надо было сидеть в своей квартире и не дёргаться».
– Вот бабуля была! – тяжело вздохнула Ольга, – мне так сейчас не хватает её разговоров, – с сожалением проговорила девушка и смахнула слезу, – ну да ладно, пойдём дальше. Не всем дано остаться человеком в такой ситуации, в какую попала эта женщина. Короче, на следующий день чуть сама не отъехала за бабой Шурой. Но подруга моя, Светка, девушка ушлая, сбегала в аптеку и принесла мне «похмелин». К обеду я оклемалась, и мы приступили к плану, который разработали со Светкой ночью. «Возмездие» – так назвали мы нашу миссию.
– Может показаться, что мы наивные лохушки, – говорила