Иштар быстро начертила по воздуху свой знак, и музыка сгорела, оставив Энки в тишине, напомнившей Нин сегодняшний вечер на прибрежье.
Энки подождал с простёртой рукой и открытым ртом и – на шум-бум-бац, вскочил легко, как подлетел. Эри что-то ему сказала, и он опустил лицо, прикрыв ладонью до продолжающих приплясывать бровей. Всеми овладела будоражащая нервишки растерянность.
В толпе гостей Энки выглядел растерянней прочих. На самом деле, у него была цель. Смыв ладонью маску стыда, он деранул от матери. Болтая со всеми и ни с кем, вновь ловко ускользнув от Эри, пройдя пару шагов в обнимку с двумя инженерами, причём это короткое общение закончилось страшным двойным хохотом спутников Энки, продолжившего свой путь в одиночку, – он оказался в юго-западном углу Гостиной, где отразился в гигантском сумрачном зеркале и отразился не один.
Здесь он проговорил своим самым мужественным голосом, чуть ослабленным – будто только что получил под дых:
– Нин, мы так молоды…
Она, не предпринимая попыток к бегству, думала и молчала. Энки зашёл сбоку, потом приплюсовал ещё шажок.
– Это вроде как болезнь, как что-то отдельное от меня, я должен переболеть этим.
Нин обдумала, и в открывшейся паузе удержав взглядом в зеркале руку Энки, которая дёрнулась в её сторону, сказала отчётливо и со вкусом:
– Иди от меня со своей молодостью, Энки, и со своими болезнями. Во веки веков. Понял? Иди, иди.
– Я понял. Понял… я иду. Видишь? – Отступая, заверил Энки, держа ладони впереди себя.
– Я виноват, страшно виноват. Я провинился перед духом местности. О Господи, до чего ты добра. Я всё искуплю.
– Больной…
– Да… да. Я искуплю. Я всё для тебя сделаю. Всё, что скажешь. Прыгну в огонь.
– Это что, из-за Энки музыку выключили?
Военная девица всё знала:
– Не-а. Там какой-то шумок зацепили. Пока мы плясали.
– А я не слышала.
– Так ведь они же профессионалы.
– Это который?.. – Фрейлина провела указательным и средним пальцами над одним из своих лесных глаз, в котором Иштар увидела полянку в чёрных тенях под луной.
Иштар посмеялась. (Видение она отвергла.) Потом серьёзно сказала:
– Личная служба. Опасная. И сами они опасные.
Фрейлина поёжилась.
– А что за шумок?
– Какие-то звуки страшные на равнине.
– Какие?
– Странные.
Фрейлина задумалась со всей основательностью осьмнадцати лет. Мысль её направилась в единственно возможном направлении.
– Животные всякие…
Иштар сказала:
– Чего там у Нин в инкубаторе…
– Если я захочу кошмаров на ночь, я скажу, – огрызнулась военная девица.
– А, ну ладно. – Иштар выгнула губы, сделала отбой ладонью. – Как скажешь, как скажешь.
– Пусть на ночь нашу конституцию почитает, – вмешался молодой инженер.
– А ты читал? – Изумился