льнуло к ней… к романтической, как мне казалось, актрисе, которая не засмеётся от слов о любви, её глубине, не посчитает это за непрактичность и легкомыслие. Потому что, если так, то не Мужчина я вовсе, бездельник, да с этой нелепой романтичностью, ещё и неудачной – вовсе неудачник… законченный. Но чтобы особо не оскорблять этих и без того несчастных, к законченному добавляют – поэт.
Спектакль закончился. Бурные и теплые аплодисменты выражали и моё восхищение, мою благодарность. Катя сияла на поклоне. В числе первых выскочил из театра, помчался в цветочный ларёк, успеть бы, а то уедет. Успел, пристроил желтую розу под щетку дворника заднего стекла. Закурил и ещё не успокоился, когда она неожиданно возникла передо мной, впервые приветствуя.
– Ну, привет! – нараспев сказала актриса.
– Привет! Узнала?
– Да как тебя не узнать. Пойдем, – коснулась меня рукой, и мы пошли к машине.
– Цветочек! Ты меня поздравил, спасибо огромное. Как мы сыграли? – мне послышалась радость. Это и была радость, являвшаяся так ещё много раз.
– Здорово, вообще, супер, – медленно ответил я.
– Правда? Супер?
– Да.
– Лучше, чем в прошлый раз? – с интересом настаивала Катя.
– Да.
– И мне так кажется. – Огляделась по сторонам и продолжила – Знаешь, так хочется кофе попить, поехали куда-нибудь, посидим? У тебя есть время, не торопишься?
«Вселенная, ты глючишь? Админ, следи за матрицей, плохая шутка!» Растерянность, неожиданное смятение, сомнения… промямлил что-то одобрительное, но остался без этой жизни и дара речи… на весь вечер. А этот напористый говор, при котором её тело подаётся вперёд, очаровал меня и пленил.
Покурили как-то быстро и молча, сели в авто и поехали в центр.
В приличном кафе мы заказали чай с имбирем. Её волосы перебегали с одного плеча на другое, оголяя тонкую шею. Я разглядывал впадающие щеки, тонкие руки и молчал. Чувствовал себя не в своей тарелке, а, точнее, не в своем горшке… да ещё и отцветшим… ещё в прошлой жизни.
– Как тебе смотреть спектакль второй раз?
– Интересно, его можно и больше смотреть. Кое-что я, вообще, по три-четыре раза посещал, – бодро ответил я.
– Театрал?
– Не знаю, наверное, нет. Но было время, знал репертуар наизусть.
Не знал я тогда, что и её спектакль за одиннадцать просмотров выучу наизусть.
– Понравилось мне нарастание накала до надрывного уровня. А начало легкое.
– Представь, нагружено начало, и рост… вообще клиника будет.
– Угасание тоже интересно бы было.
Я подлил ей чай.
– Такое редко, и не здесь, – сказала она, как будто уже скучая.
Во мне что-то отчаянно вздрогнуло, нотки скуки в её голосе делали мне больно, хоть, это могло быть связано и не со мной. Катерина пришла мне на помощь:
– Может, покушаем что?