Алехандро много работал. Инма позировала ему, готовила еду, писала непонятные стишки, разговаривала по телефону с подругами и друзьями – своими и Алехандро, читала вслух отрывки из пьес, ужасно переигрывая, и почти каждый вечер на час или два убегала домой, к матери и двум противным младшим сестрам, по какой-то необъяснимой причине не унаследовавшим ни красоты этой семьи, ни ее бурной энергии.
В первый год совместной жизни к ним часто приходили гости, но постепенно этот поток иссяк – возможно, потому, что душевная отдача была от одной Инмы. Она была слишком молода для Алехандро, но с этим он бы как-нибудь справился, однако ее друзья были ее ровесниками, шумными и порой бесцеремонными, поэтому общение с ними он вскоре свел до минимума. Теперь только один гость регулярно, как и прежде, появлялся в их квартире – младший брат Алехандро, Эрнесто, капризный и эгоистичный, беспрестанно меняющий любовниц и пребывающий в непоколебимой уверенности, что ему всегда и везде рады. Он воспринимал квартиру брата как собственную, хотя у него была и собственная; приходил когда хотел и уходил когда хотел, так что у него был свой ключ и своя стопка постельного белья в шкафу.
В самом начале жизни с Инмой Алехандро все ждал, когда она уйдет от него. Потом ждать перестал. Он понял, что она не уйдет. И все же его иногда беспокоила мысль, что она многое с ним теряла. Ей было всего двадцать три, она мечтала стать актрисой, она прекрасно танцевала фламенко, но основная часть ее времени была посвящена ему, Алехандро. И неважно, что она вряд ли стала бы актрисой – у нее не было для этого таланта. И неважно, что она перестала заниматься фламенко, потому что подралась с партнером, который наступил ей на ногу, а потом послала к чертовой матери всех остальных танцоров и ушла из студии навсегда. Важно то, что она была слишком молода для него. И если этот факт ничего не значил в плане секса и совместного проживания, то очень много значил в плане будущего. Ее будущего. Потому что у него оно было вполне определенным и, если все пойдет так, как было изначально задумано природой для всех, – гораздо короче, чем ее. И что тогда? Что с ней станет?
Иногда Инма чем-то напоминала Алехандро «даму из Эльче». Он писал ее в разных ракурсах, пытаясь найти то, что узнал бы с первого взгляда. Но пока не получалось. «Дама из Эльче» – древняя скульптура, найденная недалеко от города еще в конце позапрошлого века и впоследствии по современной привычке растиражированная до неприличия – уже год как стала для Алехандро навязчивой идеей. Это заметил даже Хорхе, отбиравший его картины для альбома. Алехандро казалось, что где-то в глубине своей души и своей памяти он точно знает, как на самом деле выглядела и какой была «дама из Эльче», он словно бы «помнил» ее, и в Инме, казалось ему, неуловимо порой мелькали ее черты, ее взгляд, и тогда Алехандро бросал все, выхватывал из рук Инмы журнал или ложку, или что у нее было в руках, а если ничего не было, то просто хватал ее за плечи и толкал в сторону мастерской, и там сразу начинал писать.