Или уже пишут?
Я так видел
Все написанные правдивые истории не совсем правдивы. Это не фотографии, а картины. Где-то можно веснушки убрать, где-то солнцем брызнуть, в углу зелененького добавить. Бедная реальность. Она бы себя не узнала.
– А что? – сказал художник. – Я так вижу!
– Вот именно! – сказал писатель. – Ведь и так могло быть.
Спрятанные мысли
Мысль, спрятанную в буквах, видит тот, кто думает также. Другие в тех же буквах видят свои мысли.
Похоже на настоящую жизнь
Мне сказали, что настроение моих рассказов зависит от времени года, времени суток и от многого другого. Вот, дескать, в «Однажды» я писал об Америке восторженно, а сейчас с холодным сердцем. И о первой любви тоже. И о подмосковных электричках.
А как иначе? Кто-то работает как автомат?
Когда я писал «Однажды», то погружался в то время. Это я умею. Картинки сами рисуются, только успевай записывать.
Вот представьте: 90-е годы, впервые в Америке. Прибор с чувствительностью в сто (!) раз выше, чем в Москве. Мгновенный доступ к суперкомпьютеру. Все реактивы привозят на следующий день после заказа. Никаких Главлитов и Первых отделов – пишешь статью, отсылаешь электронной почтой, через месяц она опубликована. Все мыслимые журналы и книги, в том числе российские, под рукой.
Да и бытовые проблемы… Вернее, их отсутствие. Не надо лежать под «копейкой», чтобы сменить масляный насос. Можно утром сесть в машину, повернуть ключ и поехать. И не надо вывинчивать свечи, чтобы прокалить их дома на газовой плите.
Был восторг. Никаких совещаний, профсоюзов, парткомов, комсомольских секретарей, приемных министерств, мотаний по стране в поисках денег на исследования, кооперативных дел, темных договоров с темными личностями. Записная книжка пухла от телефонов «нужных» людей. Вдруг это кончилось. Осталась только наука. Пять статей за год – нет проблем! Только думай и пиши.
Сейчас, конечно, восторги остыли. Да и Россия стала другой. Многое лучше, чем в Америке. Что-то мне активно не нравится, но ведь на всех не угодишь. С российской наукой проблемы остались. Приезжая в родной институт… Ладно, не буду терзать сердце. Ушло золотое время, когда мы сидели сутками в лабораториях и выли от восторга, когда график шел так, как мы предсказывали. Сейчас восторг, когда получаешь грант. О грантах мы даже не слышали. Просто работали, завтрашний день был ясен, как день прошедший.
К чему я это все написал?
К тому, что, если погружаться в старые времена, а потом возвращаться в серые будни, то чувства будут разными. Электрички будут уютными или ужасными. Это зависит от тонкой настройки погружения. Вот поймал ты момент, когда был молод, красив и влюблен, – все отлично! Сиденья мягкие, в вагоне тихо, соседи улыбаются. А если пишешь голодным и усталым, тогда беда – под сиденьем стучит компрессор, окна грязные, сосед пьет портвейн из горлышка.
Не писать голодным и усталым? Может быть. А как же правды жизни? Ведь их много, этих правд. Что-то пропустишь –