толстые черви. В верхнюю часть ведер, внутрь, прикреплялись плоские деревянные кресты, для того, чтобы (как нам объяснили) вода не выплескивалась наружу. Нам всегда хотелось узнать, как действует это волшебство, кто первым изобрел кресты и получил ли он за это звание пэра. Колодец, вправду, хранил как будто какую-то тайну, к тому же, шершни водились неподалеку, и сама мысль об этом внушала ужас. Обычных ос мы хорошо знали и презирали, их крепости мы брали штурмом. Но огромные чудовища, злого оранжевого цвета, чьи укусы, а это общеизвестно, смертельны даже для лошади – это совсем другое дело. Их зловещее жужжание порождало лишь желание бежать. Однако, в тот час, ни шершни, ни люди не нарушали тишины безмятежного утра, как будто уроками занималась и сама матушка Природа. Побрызгавшись немного водой из колодца – какой мальчишка пройдет мимо воды, не повозившись в ней – я перелез через очередную изгородь, стараясь не попасть в гнездо шершней, и углубился в тихий лесок, начинавшийся за ней.
Когда идешь по пустынной дороге, чувствуешь себя очень одиноким, а в лесу словно кто-то затаился и все время подглядывает за тобой. Здесь ежевика цепляется за одежду, явно преследуя какую-то личную цель, а молодые деревца злобно хлещут по лицу. Лес все длился и длился. Он выглядел прозрачным перелеском у дороги, когда я заходил в него, а оказался бескрайней темной чащей, так что я был просто счастлив, когда деревья расступились, и передо мной, в солнечном свете, весело зажурчал ручеек. Природа заботливо расположила в нем камни правильного размера, и я мог радостно прыгать по ним в компании водяных крыс. Я любовался бурливыми водоворотами, по которым маневрировало мое каноэ, уютными бухточками и гротами, где пираты хранили награбленные сокровища, пока неожиданно путь мне не преградила толстая проволочная сетка. Она тянулась через ручей, от одной стороны к другой, и портила весь вид.
Дело принимало серьезный оборот. Где-то поблизости должен был развеваться черный пиратский флаг. Наверняка, зловредная сетка – дело их рук, расчет на то, что наша канонерка попадет в тупик, и им удастся обстрелять ее из своего логова. Если бы я плыл на военном судне, может, и вправду, растерялся бы, такой прочной казалась сетка, таким непреодолимым – препятствие. Но в этой сетке я успел заметить дыру, у самой воды, которую, вероятно, проделал какой-нибудь маленький зверек, например, кролик, а там где проскачет кролик, проберется и мальчишка, пусть даже слегка промокнув и погрузив ногу в ручей. Итак, проход был осуществлен и я оказался внутри, запыхавшийся, однако, целый и невредимый.
Здесь не было ни ежевичных кустов, ни трепещущей листвы деревьев. Аккуратно подстриженные террасы, выложенные по краям камнями и украшенные урнами, изящно спускались ступенями вниз, туда, где укрощенный и выдрессированный ручей переливался из одного мраморного бассейна в другой, водная поверхность которых словно отражала красный отблеск