похвалил он, – не сиропишься и думаешь верно. На вот, глянь, – он достал из-за пазухи карту, – я тут прикинул, километров пятьдесят на север есть зимовье на озере… Халембой. Выйти несложно, через реку – не ошибёмся. Озеро большое – рыболовное.
Сашка глянул карту – запад, юг, восток действительно отпадали, везде голая тундра, ничего вокруг. На севере же голубым пятном вокруг зелени, обозначавшей равнинную тундру, находилось озеро, рядом чёрная точка со словом «изба».
– Халембой-то, – прочитал Сашка вслух название озера, – это что-то наподобие «довольно рыбное озеро»?… Что у нас с тобой есть, дядь Миш?
– С собой? – прикинул тот – Да ничего. Тормозок у меня есть. Тулуп овечий старый в салоне валяется…
Он смущенно пожал плечами.
– Ясно, – пробормотал понимающе Сашка, – пойду к американцам. Пусть собираются.
В салоне самолёта он увидел полное решимости лицо Элизабет и рядом по бокам группу поддержки.
– От имени Соединенных Штатов мы заявляем решительный протест вашей авиакомпании и муниципальным властям!..
– Стоп, стоп! – поднял руку Сашка.
Элизабет сразу остановилась.
– Значит, так, – Сашка шмыгнул носом, коснувшись его указательным и большим пальцами, – давай, если мы живы останемся, потом будет протест, декларация и контрибуция. Годится?
– Как живы останемся? – Элизабет изменилась в лице. – Разве?…
– Разве мы не по вашей просьбе изменили маршрут? – воспользовался он информацией. – Искать нас будут много севернее. Когда найдут и… и в каком виде – одному Богу известно. Здесь оставаться нельзя, окна выбиты, заделать их нечем, – он подумал и добавил от себя, – бак течёт… лёд тает, через час самолет уйдёт на дно озера, связи с материком нет. Андестенд? Собирайтесь быстро. Времени у нас нет. Вопросы?
Американцы молчали.
– Что вы можете нам обещать? – спросила требовательно Элизабет.
– Пообещать могу. Через час чудесное весеннее солнце могут скрыть свинцовые низкие тучи, и здесь на неделю завоет пурга. Больше ничего.
– И куда мы должны идти? – не унималась американка.
– Полсотни километров на север. Собирайтесь.
Он моргнул им обоими глазами, кивнув при этом головой. Жест этот выражал что-то наподобие – держись, мол, Америка!
Через час пешей прогулки Сашка понял, что пятьдесят километров на север – это будет тяжело и долго. Фрэнк в минуту натёр ногу, Макс тут же вслед сообщил, что у него открылись «старые раны» и в подтверждение сказанному захромал, припадая в коленном суставе на свою правую конечность. Одна лишь Элизабет была неутомима и неуязвима для очередного испытания. За весь час она не проронила ни слова, шла вслед за дядей Мишей, ни разу не обернулась, ни на стонущего Фрэнка, ни на охающего Макса. Сашка шел замыкающим, неся в рюкзаке аккумуляторы и кассеты, а на плече кофр с кинокамерой.
Снег был прочен, как бетон, следы на нем практически не «читались». Белое полотно бескрайней тундры мягкими изгибами перекатывалось