оборудованию во главе с инженером эскадрильи и начальником группы по АО.
Они вместе с Шуховым попытались запустить двигатель. Не получилось. Тогда спецы проверили цепи запуска. Всё было исправно, но двигатель снова не запустился.
Вызвали полковых инженеров. Они по своему статусу обязаны были знать своё дело на порядок выше, чем эскадрильские специалисты, но и у тех не вышло однако.
К стоянке самолета № 85 уже летел «Газик» старшего инженера полка. Подъехав, тот выскочил на ходу и разразился неистовым авиационно-техническим матом. Шквал непристойной брани свалился сначала на полковых инженеров, потом на техников эскадрильи и лишь потом старший инженер, подполковник Бочкин, как бы вспомнив, спросил Шухова:
– А зачем ты вздумал двигатели-то гонять? Кто просил тебя?!
– Как же было не погонять третий двигатель, товарищ подполковник, когда дьявол прямо-таки вселился в него: запускается только тогда, когда сам захочет и, что главное, дело в чём дать ладу никак не можем?
– Ладно, Володя, – уже по-отечески сказал Бочкин, – зачехляй ты его к шутам. Пусть неисправный постоит ночь. Ничего с обороноспособностью страны не случится. Что поделаешь, если в академиях таких идиотов готовят, которые сущую безделицу на самолёте не в состоянии отыскать. Подумай сам, как я завтра глазами буду хлопать перед дивизионной комиссией. Мало того, что самолёт неисправен, так ещё и мудрые инженеры сделать ничего не могут. Позор!
– Товарищ подполковник! Зря вы меня уговариваете! Я в партию документы подал и с неисправного самолёта, как коммунист, уйти не имею права, поломку же, обещаю, мы отыщем и устраним к утру, и комиссия дивизионная знать о том ничего не будет.
Подполковнику Бочкину сказать на это было нечего. Отдать приказ оставить на ночь небоеготовый самолёт права он не имел. Выругавшись в сердцах, плюнул на бетон Бочкин да уехал.
Под самолётом осталась целая толпа специалистов, которые не знали, что делать. Ведь и так несколько раз проверяли цепи, но как только дело доходило до запуска, в самолёт как будто вселялся Дьявол.
Воцарилось молчание.
– Товарищи инженеры! – разорвал тишину Шухов. – Езжайте-ка вы домой да спите спокойно. Тут не техническая неисправность. Здесь дело мистическое сугубо. У самолёта есть душа. Устал кормилец. Решил отдохнуть наедине с экипажем и соответственно оставил нас сегодня возле себя. Если вы останетесь – только разозлите его, помешаете потому что. Так рассердите, что потом заводские ладу не смогут дать.
Хотя специалисты приняли слова Шухова за шутку, однако согласны полностью были в том, что повторять одно и то же нет никакого смысла, и решили мудрости народной на милость сдаться: утро вечера мудренее.
Инженеры уехали домой, а на аэродром медленно ночь легла.
Круглов и Фомин остались ночевать на самолёте. Как только с глаз скрылся последний инженер, Шухов скомандовал:
– А теперь спать, ребята! К утру все как огурчики быть должны!
Нервное напряжение