впиваешься в рот,
а цепочка врезается в спину.
Там за угол… второй поворот.
Загоняешь меня в паутину.
И жестоко кидаешь к ногам
без улыбки и без сожаленья.
Я не плачу, привыкла к рукам.
Так побей меня без промедленья.
Ты не знаешь какой страшный ад
я запрятала под бледной кожей.
Я открываю окна
Я открываю окна
в дымные города.
А подо мною гордо
серые провода.
А подо мною море
синих огней-витрин.
Я про Тебя забыла,
маленький Арлекин.
Я отпускаю Душу
в Твой беспокойный сон.
Хочешь понять? Так слушай:
в сердце моём огонь.
Просто я не способна
мучиться и страдать.
Я открываю окна
чтобы с Тобой летать.
Ты старик мой
Ты – старик мой, Ты мой старик.
Раны в сердце покрою клевером.
А в груди замирает крик.
Я запрячу лицо за веером.
Ты узнаешь мои глаза
среди сотен на шумной улице.
Если в небе моём гроза,
значит сердце в груди волнуется.
Значит Ты перешёл черту
за которой танцуют демоны.
Знаешь, ангелы в пустоту
опускаются только временно.
Знаешь, ангелам в небесах
очень скучно и очень холодно.
Ты – старик и в Твойих волосах
прячут ангелы Неба золото.
Я не скажу что будет хорошо
Я не скажу что будет хорошо,
но я попробую, кромсая Душу
(свою!),
наколдовать, чтоб всё в огонь ушло.
А ты поверь! А Ты меня послушай!
Я попытаюсь…Руки на огне,
но не почувствую ни грамма боли.
(Боюсь…)
Скажи, что будет в этой тишине?
Какие им ты предписала роли?
Я не скажу что я хороший врач,
но для тебя я звёзды на ладони —
как головы к твоим ногам Палач —
смогу сложить… сдыхая от агоний…
Я не скажу что будет хорошо.
Но для тебя готова попытаться.
Якоря отменяются
Якоря отменяются.
Ветер в моих парусах.
А глаза улыбаются.
Тают снежинки в глазах.
Непогода меняется:
штиль на холодный норд-вест.
А Душа растворяется
в небе где Северный Крест.
Голубые созвездия
тают в Твоих глазах.
А Душа ждёт возмездия.
Сердце на якорях.
Моё сердце стесняется,
ждёт Твоего тепла.
Якоря отменяются.
Жаждала и ждала.
Любили
Любили. И проклинали.
Душу топтали. И обнимали.
Страдали. И забывали.
В ночь