улыбалась. Несмотря на полноту, она была необыкновенно моложава. Лицо гладкое, без морщин. В отличие от сопровождавших её дам, лица которых были густо напудрены, с ярким румянцем, Екатерина почти не использовала косметики.
– Какой вы представляли себе меня? – спросила она Иосифа. Император помнит наставления Кауница относительно русской хитрости: он должен быть осторожен и крайне осмотрителен, не давать никаких обещаний и избегать политических разговоров. Увидев перед собой улыбающуюся Екатерину, он был совершенно обескуражен её вопросом. Что же сказать? То, что о ней говорили при венском дворе, было полной противоположностью того, что он сейчас видел перед собой.
– Ваше высочество, для меня, графа Фалькенштейна, великая честь встретиться с вами! — вежливо начал говорить Иосиф, но Екатерина громко рассмеялась, понимая, что смутила его вопросом, и пригласила сесть за стол.
И вот парадокс: они друг другу очень понравились. Непринуждённый политический флирт. Иосиф был осторожен и не попался ни разу на крючок Екатерине. Она пыталась шутливо рассказать о своих планах что-то захватить в Италии и при этом елейным голосом обещала, что ни в коем случае не будет втягивать в свои планы монархию Иосифа. В ходе их встречи всё было на равных. Хотя в то время Екатерине был 51 год, а Иосифу 39, никто не смог бы их упрекнуть в том, что это была встреча «матери и сына». Напротив, Потёмкин нашёптывал на ухо графу Кобенцелю, австрийскому дипломату, что Екатерина страстно желает получить в качестве подарка цепь рыцаря Золотого руна как залог их вечной дружбы. Кроме того, Екатерина, что называется, «продала» Фридриха II, назвав его медведем, который рычит в своей одинокой пещере и каждую новость, передаваемую ему лгунами, принимает за чистую монету. Екатерина сетовала на то, что в Европе ходят ложные слухи о её честолюбии, об упадке её финансов и о расстройстве здоровья.
– Я не обвиняю ваш двор, – говорила она Иосифу, – в распространении этих бредней. Их выдумывает прусский король из ненависти ко мне. Я желаю одного мира и возьмусь за оружие в том только случае, когда меня к тому принудят. Одни только неугомонные турки и пруссаки опасны для спокойствия Европы, а между тем мне не доверяют, а им помогают.
Правда, мнение Потёмкина было более резким:
– Согласитесь, что турки – бич человечества. Если бы три или четыре сильные державы соединились, то было бы весьма легко отбросить этих варваров в Азию и освободить от этой язвы Египет, Архипелаг, Грецию и всю Европу.
Екатерина уехала, чтобы встретить его в Петербурге.
В Смоленске они расстались, чтобы вновь встретиться в Петербурге. Иосиф отправился на неделю в Москву. Но расстались как-то поспешно. Перед отъездом Иосиф раздал драгоценные подарки как генералам, так и лицам, принадлежавшим к свите императрицы. Фельдмаршал Румянцев получил табакерку стоимостью 8000 рублей. Князь Потёмкин был дарован перстнем и табакеркой с вензелем графа Фалькенштейна.