* * Чихать я хотел на такую истерическую родину! Человечество так низко пало, даже я за ним не успеваю. Не поверишь, братик, на каждом вампирском кладбище на каждом третьем надгробии непременно твоя фотография!.. Прощай, крыша! Здравствуй, дядя Зигмунд! Дай мне ключик от палаты № 6, чтобы запереться там от всех психов! У меня разрывается сердце! Когда я узнал об этом, то съел девять шариков гомеопатии вместо семи! Если я теперь умру, это будет на твоей совести! Взбухать сейчас – все равно что швырять гнилыми помидорами в белый плащ своего авторитета… Запишите кто-нибудь, я вставлю это в свои мемуары! Спорю, их издадут на Лысой Горе за милую душу, а в других местах и без милой души! Это я так, о птичках, пчелках и прочих аксессуарах человеческого житья-бытья. Я смутно понял, что сказал, но сказано хорошо!.. Почему именно меня? У меня на лбу написано, что я экскурсовод-любитель? Друг мой, я давно призрак… Где мне помнить о жалких потребностях человеческих тел, вечно голодных и уставших, страдающих от холода и насморка? Сами заботьтесь о жалкой плоти ваших ничтожных гостей, пока она не рассыпалась прахом! Счастливо упасть куда-нибудь! Я мысленно машу тебе платочком! – Здравствуйте, дорогие ребята! – Фи, банальщина! Мы не дорогие, мы уцененные! Никому не советовал бы интересоваться у этого бычка, какая у него удойность. И о чем думала моя мать, когда аисты подсунули ей такого болвана! Надо было сшибать аиста из базуки еще на подлете! Раз, два, три… Проба горла, проба языка! Все равно что опутать спящего слона ниткой и говорить, что он связан. Когда же нитка лопнет, кричать: «Караул! Волшебство бессильно!» Возможно, слон просто случайно шевельнулся во сне. Я могу сколько угодно болтать не переставая без всякого ущерба для моих астральных батареек! У меня язык мощнее накачанного бицепса! Когда встретите нежить, надо громко и пронзительно завизжать. Наверно, лично вам это не поможет, зато вы исполните
