ты понимаешь! Раз там воюем, значит там наша Родина и в опасности! Нет, что-то мало я капелек приняла. А ты закусывай, на пахлаву налегай, она свежая, а тебе поправляться надо. Вот потому-то я любого воина-спермоносца без визгу удовлетворить готова, чтобы наша Родина… Эх! Былааа бы наша Рооодина богааатой и счастлииивою, а выыыше счастья Рооодины нет в мииире ничегооо!
Порнофильмы Нифертетка не любил.
– Может, как инструкция, это кому-то и нужно, а я в натуре такого насмотрелась, что и тратиться не стану. То ли дело искусство, где переживаешь за любовь, за их страдания. Я переживать очень люблю и, чтобы с музыкой.
Кто видел Нифертетку серьезной, без этой театральной маски восторженной идиотки? Почти никто. Гишпанец однажды сподобился – зашел некстати. Вася, молча, запустил его, буркнув:
– Тапки знаешь где.
– У тебя неприятности? Может, я уйду?
– Ага, как неприятности, так все разбежались! Нет уж, сиди, терпи меня!
– Да, что стряслось?
– А почти ничего, кроме того, что полтора года каторжных трудов собаке под хвост! О-бо-кра-ли! Разве не видишь? В доме пусто, голяк! Ни видика, ни телевизора, ни-че-го! Все подлюка вынес за мою любовь! А я ж еще и видеокамеру в комиссионке тока вчера приобрела, даже инструкцию прочитать не успела. У меня инструкцию Эдвин забрал переводить. Там на французском. Кофе будешь? Я теперь только кофе пью, мне трезветь пора. А тебе накапаю, если хочешь.
– Давай кофе, я тоже с тобой потрезвею. Ну, раз ты в курсе, кто тебя обчистил, то не все потеряно.
– Ой, ты же знаешь, что нам, таким странным людям, в милицию лучше не соваться.
– А ты в милицию и не суйся. У тебя столько друзей военных, неужели за жабры его не прихватят?
– То-то и оно, что он сам военный!
– Тем более!
– Да кому там надо из-за меня с кем-то ссориться, отношения портить? Кто я, а кто он! Я для них так, отхожее место. Обидней всего, что сберкнижку, гад, уволок. Она в одной коробке с кассетой заныкана была.
– Книжка на предъявителя?
– Не, на мое имя.
– Тогда с этого и начнем. Одевайся, бери паспорт и пошли в сберкассу книжку восстанавливать. Он с нее не сможет снять ни копейки.
– Ой, ты мне такое утешение и надежду даешь! Надо накапать.
– Вася, потом накапаешь. Тебе сейчас в кассе на людей дышать.
– Ага, главное запомнить: y меня ни кто ничего не крал, это я ворона!
Сберкнижку Вася восстановил, написав заявление, что утопил ее случайно в Фонтанке, обронив сумку с Аничкова моста. По паспорту он, действительно, оказался Василием, а назван так в честь фронтового товарища своего отца.
Вернувшись домой Нифертетка напился и плакал у Гишпанца на груди.
– Ну, некрасивый я, знаю! И что Чуркой-Гамадрилом дразнят меня за спиной, тоже знаю. Хорошо, меня нельзя полюбить, мной можно только пользоваться! Так я же не против – пользуйтесь! За что же в душу-то плевать?