Утренняя звезда. Повесть. Александр Шкурин

она могла часами запираться в ванной.

      Однажды он был вынужден снять дверь с петель, после того, как она забыла закрыть кран, и вода потекла на пол, и снизу прибежали соседи. Голую соседку пришлось выуживать из ванной, где в недобрую майскую ночь она решила изобразить из себя утопленницу. Алекс понадеялся на скорую помощь, которая повезла ее в отделение, но дважды в одни и те же воды никому не дано ступить. Он убедился в этой библейской мудрости, когда скорая помощь вернулась через час, и фельдшер, ругаясь, заявил, что диагностировали не попытку суицида, а учитывая ее возраст, признали банальным аспирационным15 утоплением, поэтому ее откачали и вернули домой.

      Это были цветочки, час сбора плодов наступил попозже… В тяжелый ночной час его разбудила жена и испуганно пискнула, что на кухне происходит что-то непонятное. Сонный, с трудом соображая, он едва поднялся и, как был в трусах и майке, поплелся в коридор. В коридоре было тихо и темно, тянуло чем-то горелым, а на кухне что-то вспыхивало, словно там велась сварка.

      Он медленно добрел до кухни и остановился на пороге. Света на кухне не было, а то, что он принял за сполохи сварки, оказалось огнем, рвавшимся вверх из конфорок. Четыре голубых короны огня плясали в такт взмахам рук соседки. Конкордия-Клавдея-Горжетта-Григорьевна, выжившая из ума старуха, твой образ, дирижирующей огнем, как симфоническим оркестром, навсегда остался в памяти Алекса.

      Пораженный этой сюрреалистической картиной, он застыл на пороге кухни. Соседка, услышав его шаги, обернулась. Её раскрасневшееся лицо было застывшим, словно гипсовая посмертная маска, на нем жили только глаза, в них поселилось безумие, и она отточенным на сцене царственным жестом, словно низвергнутая королева, бросающая под ноги черни ненужные теперь драгоценности, швырнула в огонь ворох старых газет.

      Пламя жадно лизнуло бумагу, и тут же взвилось вверх, до потолка. Соседка неожиданно чистым и звонким детским голосом, словно пионерка на трибуне давно позабытого съезда комсомола, стала декламировать, перевирая слова горьковского буревестника: «пусть сильнее вспыхнет пламя, пусть сильнее вспыхнет пламя! Пусть оно очистит нас!». Алекс наступил голой пяткой на вылезшую шляпку гвоздя и от боли громко чертыхнулся. Соседка прекратила декламировать-уродовать буревестника, и, оставаясь в образе низвергнутой королевы, величаво обернулась к нему, и ее губы произнесли, словно слуге, реплику из какой-то пьесы классического репертуара: «пойдите прочь, несчастный».