те дома?
Что так спасали
ее семью?
Где рестораны?
Ее меню?
Была шеф-повар
и много лет.
Давно заброшен
там мамин след.
«Я цепляюсь за жизнь…»
Я цепляюсь за жизнь,
А она от меня убегает,
Мне так хочется жить,
Но в сосудах от бед много гари.
Догоняют года,
Пролетают со скоростью лета,
Каждый день – божий дар,
Вдохновение от горести лечит.
Я верчусь и кручусь,
Моя ось отдыхает, не спится.
Мне заснуть хоть чуть-чуть,
Но все мысли не вяжутся спицей.
Я встаю и пишу, сразу сон
очень крепкий приходит.
Вот какой сон мой шут,
Сон – стихи, проходящие годы.
2002
***
Журчит вода. Аквариум мерцает.
В нем черепашки. Замок. Камни. Блеск.
Растения изображают цаплю,
И постоянно водный слышен всплеск.
А черепашки как домохозяйки,
Их замок очень древний бастион.
Две черепашки, драки, если зябко,
И все же это пара. Шустрый – он.
Берут свой корм, он в лапках и кусают.
Потом плывут спокойно, налегке,
Их панцирь, словно дом, а может сани,
Такое не увидишь ты в реке.
Аквариум. Все в нем предельно просто.
Стекло, вода, растения, насос,
И галька там лежит, и камни с просо.
Плывут к насосу, молча, а он: «SOS!»
«Лето входило в права над землей…»
Лето входило в права над землей,
Падали снежные хлопья отвесно
Прямо на листья, а ветви змеей
Снег не ловили, от листьев так тесно.
Листья сирени и гроздья цветов
Вдруг оказались под снежным приветом.
В белых соцветиях рябинных крестов.
Снег не заметен мерцающим цветом.
Мокрые хлопья отвесно скользят
Вниз по листве клена странной грядою.
Листья тонки, словно стадо крысят.
Снега все больше. О, что, клен с тобою?
Словно весь клен стал рябиной в цветах,
В сочных соцветиях замершего лета.
Клен притаился, он скован как страх,
Снег все идет, укрывая и это.
«Блаженство первых теплых дней…»
Блаженство первых теплых дней,
Блаженство женщин в притяжение,
Сквозь лес безлиственный видней,
Одежда чувствует скольжение.
И мир открыт, и ослеплен
Своим теплом благополучным.
Седой, могучий, старый клен,
Еще чуть-чуть и станет лучшим.
А вот пока простор и все,
На парне – небо голубое,
Король, валет и с дамой – сет.
Как глубоко вздыхает поле.
Тепло их душ, тепло лучей,
На перекрестке сожаления.
Как вздох пропущенных мячей,
И без надежды обольщения.