В голове шевелилась одна мысль: «Куда деть оружие и деньги».
Свет приближался. Толстые стволы деревьев окружили меня чёрными изваяниями. Они тянулись по обе стороны дороги. «Наверное, парк» – подумал я. Всё виделось, как в тумане. Озноб сменился жаром. Пересохло во рту. Язык стал шершавым, а губы сухими и хрупкими. Снова сверкнула молния. Я увидел большое дупло, в стволе засохшего дерева. Дупло располагалось не небольшой высоте, и, приподнявшись на стременах, до него можно было дотянуться. Теряя последние силы, я заставил лошадь сойти с дороги и приблизиться к дереву вплотную. Сознание снова покинуло меня, но ненадолго. В моём взгляде всё плыло. Собравшись, и стиснув зубы, я ухватился за торчащий из ствола сухой сук, привстал на стременах, опустил в дупло сначала сумку, потом саблю и оставшийся пистолет и сполз в седло, ухватившись за мокрую гриву.
Дальше лошадь пошла сама, пока не остановилась перед высоким крыльцом. Над крыльцом светился фонарь. Ветер сильно раскачивал его, пытаясь потушить слабый огонёк, сверкающий как маяк, который указывает попавшим в шторм кораблям вход в тихую бухту. Я вывалился из седла и кое—как, ползком взобрался по каменным ступеням. Ухвативши пальцами за стальное кольцо, прибитое к тяжёлой двери, я попытался встать на ноги. Но силы покинули меня. Свет фонаря начал потухать в моих глазах. Я ударил кольцом в дверь и потерял сознание.
3
Я открыл глаза. Раннее утро или вечер. Этого я не мог знать. Комната погружена в полумрак. Постель пахнет мятой, но я не чувствовал свежести, всё тело облепила влажная духота. Скользнув взглядом по стенам, я заметил несколько картин.
Больше мне ничего не удалось рассмотреть – дико хотелось пить. Я с трудом оторвал голову от подушки. Слева вплотную к кровати придвинут столик. На столе блюдо с едой и высокий стеклянный стакан, наполненный тёмной жидкостью. Я не стал разглядывать то, что находилось на блюде, а судорожно схватив стакан здоровой рукой, осушил его до дна. Вино. Красное вино, разбавленное водой. По телу мгновенно разлилось тепло, мышцы начали слабеть. То ли сон, то ли полузабытьё. Я погрузился в какую—то субстанцию, наполненную влагой, теплом и образами.
Перед глазами появляются и исчезают лица. Слышатся голоса, но они звучат где—то далеко. То ли воспоминания, то ли обрывки сна, то ли видения, вызванные слабостью. Я с трудом приоткрываю отяжелевшие веки, даже пытаюсь что—то говорить, но меня не слышат, да я и сам не слышу собственного голоса.
Снова погружаюсь во тьму. Снова передо мной два женских лица. Взгляды встревожены. Они о чем то говорят. Может обо мне? Кто они? Голоса стихают. Лица вновь исчезают, отодвигаясь во тьму. Долгое забытье, окутанное бесконечностью, вновь кончается мучительным пробуждением.
На этот раз комната ярко освещена. Перед глазами только стена. Кто—то кладёт на лоб мокрую ткань. Я с трудом поворачиваю голову и вижу лицо молодой девушки. Глаза заплаканы. Она