уговаривая остаться. Но и не злословили вослед, проклиная посадника и уходившее с ним войско, суля им беды и несчастья. В гробовой тишине проследовали дружинники до ворот и покинули родное Суматошье, отвернувшееся от них в час тяжёлых испытаний. После смолкшего грохота множества тележных колес, конских копыт и сбруи здесь надолго станет неуютно, пустынно и тоскливо до омерзения…
Сразу за воротами Петрик выслал вперёд небольшой авангард.
Попав на дорогу, колонна растянулась, пошла быстрее. Не успевшие устать лошади бодро цокали подковами по мостовой, ровной лентой убегающей к югу.
Спустя пять-шесть часов, дружина свернула на грунтовку и запылила на запад. Солнце, спрятавшее нижний край за горизонт, светило теперь прямо в лицо, заставляя щуриться. Через полчаса такого пути Стас, бодрствовавший сутки напролёт, почувствовал сонливость. А тут ещё бёдра начали болеть, и спина заныла. Что значит полдня в седле без подготовки.
Он посмотрел на солнечный диск и зажмурился. Вот где пригодились бы тёмные очки. Такое замечательное Земное изобретение, которое, к несчастью, осталось в холле гостиницы. Забыл на стойке администратора.
Оглянувшись, увидел, как неуклюже подпрыгивает Аркаша на лошади. «Сосиска», – пришло в голову смешное сравнение, и Стас улыбнулся. Уж очень уморительной была картина. Одетый в дорогой заграничный костюм Башка, болтающийся в седле, окружённый облаком пыли да затянутыми в кожу всадниками. Не рассмеялся Пырёв лишь потому, что сил не было.
Объявленный вскоре привал он воспринял с таким облегчением, что, не дожидаясь еды, лёг на землю и уснул, едва коснулся головой сброшенного седла. Перед тем, как провалиться в сон каким-то совершенно далёким краем затухающего сознания услышал гулкий шлепок упавшего рядом тела измотанного Аркаши…
Ещё через несколько довольно длинных отрезков пути от привала к привалу Стас более-менее приноровился к ходу своего скакуна. Но всё равно усталость приходила гораздо раньше, чем даже к самым неопытным новобранцам дружины. Много хуже было Башке, изо всех сил старавшемуся хотя бы не упасть с лошади. С ним-то ладно. Можно считать, что наказание отбывает. Ему при случае зачтётся. А вот Пырёв совсем уже выбился из сил. Уже не получалось выглядеть бодрячком перед солдатами. Ехавший вместе с ними Юнос, как назло, рванул вперед, увлекая за собой и землян. Они заняли место за Петриком с его военачальниками. Такое положение просто обязывало держаться достойно.
О чём это там болтают ведун с посадником? Ах, вот оно что. Скоро должна показаться деревня. Выселки называется. Юнос рассказывал, что её основали переселенцы из Суматошья. Осели здесь, чтобы заниматься крестьянским промыслом. Они тоже подданные посадника, и Петрик надеется на радушный приём, собираясь расквартировать там дружину. Как люди, так и животные нуждались в продолжительном отдыхе. А уж как мечтали о нём земляне…
Однако судьба распорядилась