экс-мужа (которому только пару лет назад прилюдно клялись в любви до гроба) находили в лесочке со связанными руками и пулей в затылке. А безутешная вдова, в одночасье ставшая законной наследницей, уезжала на постоянное житье на далекие острова, где пляжи с белым песком и солнце светит круглый год.
И вот, когда он, казалось бы, все узнал, все для себя решил и выбрал наилучшую линию поведения – никаких серьезных отношений, никаких намеков на марш Мендельсона, всегда и везде держать дистанцию и никого не впускать себе в душу, – в его жизни появилась Виктория Палей, не сердцеедка, не охотница за богачами, и даже не сказать чтобы красавица. Он поглядел в ее насмешливые глаза, в которых не было ну совершенно никакого уважения к его положению, связям, банковскому счету, всему тому, что он лелеял всю свою жизнь, – поглядел и пропал.
Потом он не раз задумывался, что бы изменилось в его жизни, встреть он ее раньше, когда еще не был таким очерствевшим циником; потому что поначалу их отношения складывались тяжело, а вернее сказать, не складывались совсем. Виктория находила его спесивым, самовлюбленным, невыносимым болваном, который не читает книг (в глазах писателя, сами понимаете, это весьма существенный недостаток, похлеще любого смертного греха). Кирилла раздражали ее непохожесть на других, ее занятие – сочинение детективов, которое казалось ему если не странным, то, во всяком случае, несерьезным. К тому же его злило, что она не принимает всерьез его жизненные достижения, которыми он так гордился (и которые так ценили остальные женщины). Он находил чертовски подозрительным, что Виктория не просит у него денег, не требует подарков, не говорит о виллах и бриллиантах. В конце концов решил: она притворяется, чтобы в один прекрасный момент забрать у него все. И дал себе слово не допустить этого.
Оказалось, нелегко привыкнуть к мысли, что на самом деле Виктории от него ничего не нужно; она ведь тоже подошла к их общению со своими собственными предубеждениями, которые он оказался бессилен побороть. И она была решительно настроена не принимать его всерьез. Но прямолинейный, жесткий, грубоватый с виду Кирилл оказался способен на невероятную гибкость и изворотливость там, где дело касалось ее. Он терпел насмешки (потому что чувство юмора, к тому же отточенное занятиями литературой, порой все же заводило ее слишком далеко), шел на такие компромиссы, на которые раньше вообще не счел бы себя способным. Порой, конечно, срывался, и тогда они ссорились и расходились. Но им становилось скучно друг без друга, хотя каждому нравилось изображать из себя этакого гордого одиночку, который никем и ничем не дорожит. Во всяком случае, друг без друга они долго обойтись не могли. Проходило время, опять созванивались, начинали встречаться и жить вместе. И теперь, когда их последняя размолвка осталась далеко позади, Кирилл особенно тщательно следил, чтобы не сболтнуть или не сделать чего-нибудь лишнего и не оттолкнуть от себя Викторию. Он боялся, что очередной раз окажется последним, что она найдет себе кого-нибудь еще, неизвестный вытеснит