дошел до конца красивой новой улицы, по обе стороны застроенной не менее красивыми и новыми домами, каждый с садиком в одну восьмую акра[2], засаженным очитками, хризантемами, розами, шалфеем, геранью – в сочетаниях, отражавших личный вкус владельца или владелицы дома.
В конце дороги маячила калитка с надписью готическими буквами: «Солнечный мыс». Открыв ее, Калгари направился по ведущей к дому короткой дорожке. Дом находился впереди него, добротно построенный и безликий, с крышей уголком и с крыльцом. Подобный ему нетрудно увидеть в любом состоятельном пригородном поселке и вообще в новой застройке. С точки зрения Калгари, он был недостоин окружающего пейзажа. Ибо вокруг открывался воистину великолепный вид. Река крутым поворотом огибала мыс, разворачиваясь почти в обратную сторону. Напротив поднимались лесистые холмы; слева, вверх по течению, угадывалась предшествующая излучина, за ней луга и сады.
Калгари на миг застыл, обводя взглядом все протяжение реки. Тут надо было построить замок, подумал он, невозможный, забавный сказочный замок! Из тех, которые делают из пряников или сахарной глазури. Но здесь доминировал хороший вкус, сдержанность, умеренность, большие деньги и полное отсутствие воображения.
Винить за это Эрджайлов, собственно, не стоило. Они всего лишь купили дом, но не строили его. И все же они или одна из них (миссис Эрджайл?) предпочли его другим вариантам.
Сказав себе: «Больше откладывать невозможно», Калгари нажал кнопку электрического звонка возле двери – и замер, выжидая. Выдержав благопристойный интервал, нажал на нее снова.
Шагов внутри дома он не услышал, однако дверь без всякого предупреждения распахнулась.
В изумлении он сделал шаг назад. Его перевозбужденному воображению показалось, что путь ему преградила сама Трагедия. Молодое лицо… действительно именно в юности кроется во всей остроте самая сущность трагедии. Трагическая маска, подумал он, всегда будет изображать молодое лицо… Беспомощное, с печатью предопределения, со знаком приближающегося рока…
Осадив себя, он невольно подумал: наверное, ирландка. Васильково-синие глаза, темные тени вокруг них, густые черные волосы, скорбная краса лепки костей черепа и скул…
Девушка замерла на месте… молодая, наблюдательная и враждебная.
– Да? Чего вам угодно? – наконец спросила она.
Он не стал ничего придумывать.
– Мистер Эрджайл дома?
– Да. Только он не принимает людей… То есть тех людей, кого не знает. Вы ведь незнакомы с ним, так?
– Нет. Он не знает меня, однако…
Она начала закрывать дверь.
– Вам следовало бы написать…
– Простите, но мне необходимо встретиться с ним. Я имею дело с… мисс Эрджайл?
– Да, – без особой охоты согласилась она, – я – Эстер Эрджайл. Однако мой отец не принимает людей без предварительной договоренности. Напишите ему.
– Я приехал издалека…
Слова эти не тронули ее.
– Так все говорят. Но я надеялась, что мир наконец избавился от этой привычки. – И полным обвинения