нежные чувства. Но понимала, что человек в состоянии шока способен на что угодно. И лишний раз провоцировать этого подонка, на глазах у которого только что из-за его предательства погибла вся семья, было опасно. Поэтому я отдала короткое указание, и Хайдара подхватили под руки и затолкали в машину.
Только теперь, когда все было кончено, я осмелилась оглянуться на Тимура, надеясь, что он снова потерял сознание и не видит всего, что происходит. Но нет, Тимур все так же сидел, привалившись спиной к забору, и воспаленными прищуренными глазами смотрел куда-то в одну точку. Я проследила за его взглядом, и горло мое тут же сдавило. Тимур смотрел туда, где у разрушенной стены дома лежало навзничь тело Фатимы в запачканном свадебном платье. Фата, вероятно, потерялась где-то во время метаний по каризам, и Тимур, наверное, впервые сейчас видел свою жену с непокрытой головой. С того места, где он сидел, отлично просматривался тонкий профиль девушки и ее густые, темные, припорошенные пылью волосы.
– Заберите его, – негромко распорядилась я. – Он не замешан, но может дать показания.
– Есть, – отозвался Митя и уточнил: – Его куда, в машину к тому… – он кивнул головой в сторону автомобиля, в который погрузили Хайдара.
– Ни в коем случае, – ответила я.
А затем развернулась и пошла к дому, вернее, тому, что от него осталось. Как поднимали и сажали в машину Тимура, я смотреть не стала.
Операция была завершена успешно. Из присутствовавших на свадьбе не выжил никто, кроме жениха. Уничтожены были все члены группировки, поставлявшей контрабандное оружие в Афганистан. А вместе с ними – их жены, дети и друзья.
Я в тот же день вернулась в Москву и вскоре получила свой диплом и звание подполковника.
Тимура я больше не видела. Но однажды, наведя справки по военным каналам, выяснила, что парнем заинтересовался один из генералов МВД, и тот поступил учиться в Академию Управления МВД.
Меня бросает вперед, и я вздрагиваю от неожиданности, но успеваю упереться рукой в спинку переднего кресла. Выглянув в окно, вижу, что автобус притормозил на остановке у небольшого поселка. Компания турок, сидевших позади меня, начинает пробираться к выходу, негромко переговариваясь между собой, чтобы не разбудить пассажиров, многие из которых уже спят. За окном окончательно стемнело, черная южная ночь заволокла небо, накрыла горные вершины, окутала все своим невесомым, словно лучший турецкий шелк, покрывалом. Луна же выкатилась на середину неба, разгорелась ярче и теперь лила на уставшую от жары землю свой холодный мертвенно-серебристый свет. Он словно специально создан для того, чтобы пробуждать призраков прошлого. Они выплывают из него, бесплотные, бледные, но все такие же живые где-то в сознании, и начинают свой потусторонний танец.
Я снова тянусь за мобильником и провожу пальцем по экрану телефона. Глупо, конечно. Если бы мне пришло сообщение, я обязательно это услышала, как бы далеко в прошлом в тот момент ни находилось мое сознание. Меня ведь этому учили, в конце концов. Я знаю, что некий, если так