даже если вдруг случится конец света.
Гюнтер, что самое интересное, не возражал. У меня даже возникло странное ощущение, что Славка ему чем-то понравилась. И куда больше меня. Ну да ладно, меня это не особо трогает.
В суматохе пришлось срочно говорить с начальством и пояснять, что работу буду сдавать вовремя и в срок, но на две недели уеду из страны. Потом дозвониться до родителей, сейчас живших под Киевом, и рассказать о сложившейся ситуации. Сразу отпускать не хотели, но вынуждены были согласиться. Когда дар зеркальщика не тайна, то и поддержка куда сильнее. Я даже представить не могла, как живут люди, которые вынуждены скрывать дар от близких. Это же рехнуться можно!
Славка каким-то чудом за предельно короткий срок собрала необходимые вещи. Поэтому когда, все выключив, проверив и оставив соседке ключи от квартиры на всякий случай, мы вышли из подъезда, Гюнтер подъехал на такси. Одобрительно кивнул и помог уместить сумки в багаж. Добираться до аэропорта нужно было почти через весь город. Но заскучать я не успела. Едва захлопнулась дверца машины, как мне в руки всунули фотографию.
– Скоро налюбуетесь вживую, конечно. Но лучше быть предупрежденной.
Я опустила взгляд на фотографию. Славка склонилась ко мне и присвистнула.
За окном проносился серый херсонский день, пестрели ярко-желтым ковром опавшие листья. Ветер качал деревья, а вороны громко и возмущенно каркали, словно выражая недовольство погодой.
Но мне сейчас не до пейзажа.
Он действительно похож на меня.
В чертах лица – ни капли мягкости. Крупные, грубоватые и правильные, как скульптура под резцом порывистого и талантливого скульптора. Высокий лоб, темно-серые глаза, которые посажены несколько глубоко, отчего возникает странное ощущение, будто он крайне недоволен чем-то увиденным. Прямой крупный нос, достаточно резкие скулы. Но вот губы почти красивые: наверное, целуется весьма недурно.
Да уж. Ну и мысли. Это все дурное влияние Славки. Она редко когда рассматривает мужчин исключительно как друзей. Даже если не думает с ними заводить никаких отношений.
Волосы Стефана, вероятно, длиной до плеч. Может, покороче. Голова повернута так, что можно немного рассмотреть длинные пряди, выбившиеся из хвоста. Волосы убраны назад, такие же белые, как и у меня.
Он сидит и смотрит прямо в камеру. Уперся локтями о колени и сцепил пальцы в замок. Рукава тонкого темно-синего свитера закатаны до локтей, открывая витиеватые татуировки, покрывающие предплечья Стефана до запястий. Ну и ну. Он что, проиграл пари тату-мастеру? Вид больше устрашающий, чем привлекательный. Правда, судя по весьма наглой и одновременно безразличной физиономии братца по дару, его это совершенно не волновало.
Однако это все не так значительно. В конце концов, он взрослый человек. Явно старше меня. На сколько лет – надо узнать у Гюнтера. Но думаю, что около тридцати Стефану будет. Как-то разберемся, склеим дар и…
– Эй, ты чего? – шепнула Славка, мельком глянув на сидевшего впереди Гюнтера.
– Да вот, – неопределенно ответила я, не зная, как бы высказаться