Однако изменить что-либо ты не в состоянии. Поэтому положись на ангелов-хранителей».
Она проезжала мимо невысокого холма, и, медленно ступая, конь время от времени дотягивался до сочной травы на склоне. Диана не мешала ему. Закрыв глаза, она бредила Парижем – его балами, его улицами и дворцами; предместьем, в котором располагался особняк ее тетушки, польской графини Кремпской, и где в детстве Диана проводила почти каждое лето… Это благодаря Кремпской уже к шестнадцати годам она довольно сносно владела польским. Но дольше всего перед очарованным воспоминаниями взором ее представал старинный замок графского рода Ляферов, мрачной громадиной возникающий над каньоном реки Уазы, неподалеку от Компьеня.
Даже открыв глаза, она все еще продолжала видеть четырехгранник сторожевой башни замка с огромным металлическим щитом родового герба на крыше; часовенку недалеко от ворот, у подъемного моста; огромный древний дуб, выросший прямо посреди дороги, так, что крона его, подобно зеленому шатру, затеняла и часовенку, и две охраняющие подступы к мосту крепостные башни.
Правда, время от времени мысленному взору ее открывался особняк «Лесная обитель» мадам Дельпомас и стоящий рядом с ним пансионат Марии Магдалины, куда она попала после смерти матери, когда нынешняя владелица пансионата маркиза Дельпомас была еще совсем молодой, почти юной. Впрочем, предаваться своим «пансионатным» воспоминаниям ей не очень-то хотелось. Даже в самых откровенных экскурсах в прошлое должны существовать какие-то нравственные запреты. Исходя из них, три года, проведенные в пансионате мадам Дельпомас, несомненно, подлежали самому суровому табу.
Тем временем беглый богомаз достиг вершины небольшой возвышенности, которая смахивала на естественную, природой созданную плотину, и осадил коня. Всмотревшись в приближающуюся конную лаву, он даже помотал головой, словно пытался отогнать возникшее перед ним речное марево. Однако это было не видение. Молча, без единого возгласа, к возвышенности подкрадывались конники в черных, вывернутых овчиной наружу безрукавных тулупах, островерхих шапках и с копьями наперевес.
Войтек открыл было рот, чтобы крикнуть: «Татары!» – однако слово будто застряло в глотке. И он уже не способен был ни выкрикнуть его, ни закрыть рот. Тем не менее все же хватило мужества развернуть коня, слететь в долину и лишь потом, оглянувшись и не увидев позади себя страшного видения, прокричать:
– Татары! Братове, татары! – потрясал он своим копьем. – Спасайтесь! Они уже за холмом!
– Он кричит: «Татары»? – на всякий случай переспросил Сирко.
– Именно это, – подтвердил ротмистр.
– И, похоже, не шутит, – добавил Гуран.
– Но откуда им здесь взяться?
– Выходит, они появились не со стороны степи, а со стороны Каменца.
– Да померещилось ему!
У Сирко, однако хватило благоразумия не тратить времени на бесплодные рассуждения. Весь его опыт подсказывал, что татары могут появляться где угодно и с какой угодно стороны. Но для тех,