угрожал, что убьет ее. Мы не были здесь пару месяцев из-за наших с мужем проблем. Еще пару месяцев назад они были нормальной парой. Все вместе парились в бане. Как бывает распаренная обувь, то есть пара обуви от разных пар, так теперь распаренные оба. Язык мой перемалывал мои мысли в целях ограждения себя от несчастья, в которое я не хотела, не могла и должна была погрузиться. Милку поманила новая жизнь. Толян был точно брошенный пес. Пес, ротвейлер Милорд, ходил из стороны в сторону, как ходят все звери в растерянности или ярости. Я не знала, как себя вести.
– Скажи Милке, чтобы зашла.
Я направилась в наш дом, Толян – во второй, их домик. Муж последовал за мной. Он все видел и слышал, но был безмолвен. Его сдержанность вызывала у меня гамму одновременных чувств от восхищения до злости. Мы разгрузили сумки с продуктами, одно положили в холодильник, из другого принялись готовить ужин. У меня тряслись руки, я уронила стеклянную миску, приготовленную для салата. Миска разбилась. Никто из нас двоих не привел этого дурацкого, что к счастью. Минут через десять явилась Мила.
– Мил, что случилось?
– Я уезжаю.
– Куда?
– К одному человеку.
– Откуда он взялся?
– Взялся.
– Мил, что ты делаешь?
– Не знаю.
– У вас же все было хорошо.
– Вас давно не было, вы не видели.
– А что нехорошо?
– Я полгода назад предупредила его, если не переменишься, я уйду. Он решил, что это несерьезно, а все было серьезно.
– А в чем он должен перемениться?
– Это долгий разговор. Ему было все равно. Его все устраивало.
– А тебя нет?
– А меня нет.
– А что тебя не устраивало?
– Многое. Я ему говорила: Толя, найди себе постоянную работу.
– У него была работа.
– Машины чинить? Сегодня есть, завтра нет.
– Но он же зарабатывал деньги.
– А сколько народу его обманывало. Я говорила ему: Толя, нельзя быть таким добрым.
– Мила, это не причина, чтобы его бросать.
– Это не всё, это одно. Я же говорю, долгий разговор.
– Он любит тебя.
– Какая любовь, когда я прихожу домой, он не ел, ждал, когда я приду накормлю его. Поест, ложится и смотрит телевизор. До трех часов смотрит, а утром, когда я ухожу, спит. В воскресенье говорю: Толя, говорю, давай съездим в Москву, в кино сходим, не в кино, так куда-нибудь, надо же как-то переменить обстановку, проветриться. А ему неохота, ему тут нравится.
– Ему нравится, он любит это место.
– Я и говорю, что ему другого не надо.
– А тебе?
– А мне надо.
– Что тебе надо?
– Хотя бы смены впечатлений.
– Из-за смены впечатлений ты бросаешь человека, который только что был тебе дорог и которому ты дорога?
– Я его предупреждала.
– А он кто?
– Кто?
– К кому ты уходишь. Толя его знает?
– Нет.
– А ты давно его знаешь?
– Года два.
– Вы два года встречаетесь?
– Нет,