чего такого я сказала? Настоящий мужик. За таким пойдешь на край света, даже если у него в кармане ни гроша, а у этого еще и бабла немерено.
– Да помолчи ты, Христа ради, – рявкнула Юлька.
– Я его другим представляла по Милкиным рассказам, – глядя в окно, заметила я, решив поддержать разговор.
– Каким? – заинтересовалась Ленка.
– Ну, не знаю… мягче, что ли… уступчивее…
– Ага. Он свой бизнес начал с нуля и за несколько лет вон как поднялся. Бесхарактерные мальчики на такое не способны. В каждом преуспевающем предпринимателе сидит акула, это всякий знает, даже если бизнесмен выглядит маменькиным сынком. Не стал бы он тем, кем стал, будь иначе.
– Мне тоже казалось, что он другой, – заметила Ирина, до той поры молчавшая. – Может, потому, что так легко согласился поехать с Милкой в отпуск. У него ведь был роман с этой девицей, забыла, как ее зовут.
– Приличный мужик. Хотел расстаться с женщиной по-хорошему, – пожала Ленка плечами. – Мужиков ведь не поймешь, любят одну, спят с другой, отдыхают с третьей, обычное дело. Девице, считай, повезло. Парень нуждается в утешении, и если она подсуетится, то быстренько приберет его к рукам.
– Вы знакомы с кем-нибудь из Милкиных подруг по работе? – спросила я.
– Ну, так. Верка с ней вместе работала, рыжая, ты же ее помнить должна, она с нами на майские на шашлыки ездила.
– Я ее не видела сегодня.
– Была. Ты, должно быть, просто внимания не обратила. Что не удивительно. Не знаю, как бы я чувствовала себя на твоем месте.
– Да уж, – вздохнула Юлька, а вслед за ней и Ирина.
– В голове не укладывается… совершенно дурацкая история. Как думаешь, убийцу найдут, а, Фенька?
– Надеюсь. Для начала надо отыскать парня… Мишу этого. А о нем, похоже, никто не знает. Эмма Григорьевна убеждена, что никакого парня вовсе не было.
– Был, – вдруг сказала Юлька и посмотрела в зеркало, взгляды наши встретились.
– Ты его видела? – спросила я.
– Нет. То есть видела, как Милка выходила из машины. Возле универмага. Я как раз шла к парковке и ее заметила. Спросила, кто ее привез, а она вдруг испугалась и принялась болтать о каком-то сослуживце. Видно было, что врет. А чего врать? Я еще тогда подумала, надоело ей за Берсеньевым бегать, завела кого-то. Но шифруется. На всякий случай. Видно, надежду не теряет.
– Когда это было? – заинтересовалась я.
– Перед майскими праздниками.
– А что за машина, помнишь?
– Вроде «БМВ». Меня уже менты спрашивали. Вы вспомните, Милка ходила совершенно потерянная, то бесилась, то на нее депрессняк накатывал. А потом вдруг успокоилась. То есть вроде все еще убивалась и о Берсеньеве своем без конца говорила, но отчаяния в ней не чувствовалось. Даже наоборот. Я еще решила: что-то она задумала. А потом эта совместная поездка. Видно, знала, чем Берсеньева зацепить, надо было его просто увезти подальше и остаться с ним наедине.
– Ага.