жарой небо. На спине висел рюкзак, торс отягощал «лифчик», а на шее болтался «калаш».
Во все стороны, насколько хватало глаз, тянулись бесцветные мертвые холмы. На горизонте темнели горы, а впереди, в дюжине шагов, виднелся наполовину зарывшийся в песок остов вертолета: обугленная, с остатками пятнистой краски обшивка, переломанные лопасти, похожие на стрекозиные крылья, редуктор, провалившийся внутрь пустой, напоминавшей гроб кабины.
Олег знал, что там, в сбитой машине, не может быть никого, что пусты сиденья пилотов и кресло кормового пулеметчика. И все же ему чудился шорох, словно кто-то шевелился, пытался встать, хватаясь окровавленными пальцами, отталкиваясь от пола перерубленными ногами…
Олег попробовал оглядеться, понять, где он и как сюда попал, и тут картинка поплыла. Серое небо сморщилось, будто тряпка, уехали в сторону холмы, и на их месте обнаружился потолок купе. Шорох исчез, его сменил перестук вагонных колес и похрапывание Аристарха Сергеевича.
Олег лежал, весь в холодном поту, и сердце его билось куда чаще, чем обычно.
Афган, в котором провел два года, был в прошлом, но так и не отпустил рядового Турнова. От него остался не только шрам на правом боку, но и кошмары, являвшиеся с удивительной регулярностью.
Они мучили Олега не реже чем раз в два месяца, а иногда и чаще.
– Вот зараза, – прошептал он, понимая, что очень сильно хочет курить.
Трезвым Олег не испытывал тяги к сигаретам и дымил только выпивши. Поэтому с собой их не носил, а покупал в случае необходимости. Где добыть их сейчас, он просто не знал.
Поэтому закрыл глаза и постарался отвлечься… Вспомнил Андрюшку, сына, которому в конце лета будет десять лет… нужно придумать какой-то особенный подарок… бывшую жену, так и не вышедшую больше замуж… мысли перескочили на Лену, на сегодняшний разговор, он представил, что она и в самом деле уйдет, и ощутил в сердце настоящую боль.
С этой болью уснул вновь.
И увидел город в джунглях под голубым ясным небом, ряды домов с высокими коническими крышами из тростника, высящуюся над ними ступенчатую пирамиду с обелиском на вершине.
По широким улицам, вымощенным бревнами, ходили смуглые горбоносые люди с черными прямыми волосами. Те, кто победнее, носили только набедренные повязки, те, кто побогаче, имели накидки, украшенные птичьими перьями. На шеях у женщин сверкали нити разноцветных бус, прически они украшали свежими цветами, а маленьких детей таскали на перевязях.
Помимо людей, тут были и другие, кого Олег знал по Нижнему Новгороду: козлоногие сатра, дейвона с рожками и треугольными лицами, маленькие Часовщики с большими ушами и носами, и верог, красноглазые и надменные, зубастые и когтистые, словно кошки.
Они, судя по всему, являлись правителями города.
Верог, имеющих привычку пить человеческую кровь, носили в паланкинах, и они щеголяли в высоких роскошных головных уборах. Многие из «красных» имели при себе острые ножи из обсидиана – не оружие, а признак статуса.
На прочих чужаков люди