вниз, обнажая плоть, и по гладкой коже принцессы скатываются прозрачные капли воды, смывая черную кровь зомби, пот, пыль и ужасный розмариновый запах…
– Мне кажется, – сказал папа, – что и за старшим ребенком у нас никто не следит. Кстати, а Ася где?
– Как всегда, спит, – сказала мама, – ей же в школу во вторую смену.
– Откуда ты знаешь, что именно во вторую, – сказал папа. – Мы вообще ничего о наших детях не знаем! Кроме того, что сын ночами сидит перед компьютером, дочь помешана на кинематографе, а малышка то на стенах рисует, то дворничиху духами обливает. Кстати, мы даже не в курсе, что за фильмы смотрит Ася!
– Она смотрит «Секс в большом городе», – сказал Миша. – Это о моде. А еще «Аватара» про больших синих человечков с планеты Пандора.
– Судя по названию, это не о моде, а о кое-чем другом, – сказал папа. – Ей всего четырнадцать, я в ее возрасте и слова-то «секс» не знал. Про Пандору вообще впервые слышу, надеюсь, там все прилично.
– Главный герой там в стрингах, все о’кей, папа, – успокоил отца Миша.
Он снова начал засыпать. Перед его глазами вновь появилась совершенно голая принцесса, которая ловила губами струи воды. Розовые девичьи губы блестели от влаги, волосы, обычно светлые и пушистые, теперь висели тяжелыми прядями, на ресницах повисли крошечные капельки, сияющие в свете электрических ламп. Кроки расположился на кафельном полу и делал вид, что инспектирует свою пострадавшую лапу, но на самом деле он не мог отвести взгляд от красавицы, и его сердце колотилось быстро и тяжело.
– Дай, пожалуйста, полотенце, – сказала принцесса и повернулась к крокодилу.
Кроки облизал нос своим длинным серым языком, с трудом сдерживая себя, чтобы не подойти поближе и не коснуться этим самым шершавым языком девичьей кожи.
– Да, конечно, – произнес он вслух, подхватив зубами мягкую махровую ткань.
– Спасибо, – улыбнулась принцесса.
Кроки заставил себя закрыть глаза. Запах розмарина уже почти не ощущался. Миша в очередной раз проснулся, осилил наконец омлет, встал и с полузакрытыми глазами, как сомнамбула, понес тарелку к мойке. На беду, по пути ему встретилась лужица варенья и овсянки, налитая ранее утром маленькой сестричкой-жаворонком.
– Э! – сказал Миша, потеряв равновесие. – Аааааа!
Он замахал руками, как мельница, на которую собрался напасть свирепый Дон Кихот. Сон как рукой сняло.
– Кто тут бросил на пол банановую шкурку?! – крикнул Миша.
– Это валенье. С каськой, – пояснила добрая Даша, которую мама уже кое-как одела в садик.
Миша рухнул прямо в мусорное ведро, подняв в воздух бурю из картофельных очисток, остатков оливье, рыбьих костей и пустых упаковок из-под молока.
– Бодрое утро тут у вас, я вижу, – сказала средняя дочь Ася, останавливаясь в дверях кухни и обозревая поле боя. – Мишка лицом в салате, человечек, нарисованный фломастером на двери, зубная паста на стенах, и дворник тетя Рита второй час матерится за окном.
Миша сел и начал отплевываться от рыбьих костей.
Кроки