но кто, если предположить, как и раньше:
– Никто ничего не знал.
– Я никому ничего не говорил.
– Я – само собой. Ну, хорошо, говори, кто там?
– Это Тетя и Мотя, их недавно выгнали с теле.
– Когда недавно, давно уже. Говорят, работают контролерами на входной двери в Нанокорпорацию.
– Скорее всего, только числятся, а работает кто-то другой.
– Тогда понятно: от нечего делать есть время, чтобы узнать важную информацию об этой нетрадиционной встрече. Но баб сюда не берут, чего им надо?
– Может, случайно здесь прогуливаются, зашли на пенку с кофе к Эрике?
– Так не бывает.
Они стали оба смотреть на Тетю и Мотю, и поняли, что они, да, дефилируют, но, как сказал Майор:
– Не сюда.
– Тут только два варианта, – сказал Михаил: – Или место встречи всё-таки, наконец, удалось изменить, или.
– Или – я доскажу – своим ложным маневром дамы хотят сманить нас с насиженного места, куда мы пришли первыми.
– Как выбрать?
Подумать они не успели, так как водолаз, на которого они больше не смотрели – думали или утопленников ищет, или рыбу ловит стрелами, а это отношения к делу не имеет – хлопнул их огромными лапами по плечам, но тут же мягко добавил:
– Заждались, голубчики?! – и склонил с высоты своего почти двухметрового роста – 194—196 – чуть улыбнувшееся лицо.
Германн Майор взялся за сердце, как его тезка в Пиковой Даме, когда проиграл всё, что было нажито трудом всех предшествующих поколений, и понял, что:
– Придется идти в киллеры, ибо нигде больше хорошо не платят обычному человеку – Хомо, так сказать:
– Вулгарис. – Конечно, каждому хочется собирать бабочек и разговаривать с лютиками на своих семи гектарах, как некоторые, но информейшен о такой ситуэйшен – не доходит до нас сиськи-миськи, что значит:
– Никогда не известно, когда она появится в природе и обществе, чтобы успеть первому схватить за ее тонкий-тонкий мыший хвост.
А Миша только присел, и так, на полусогнутых приготовился бежать, надеясь, что все примут это бегство за шутку. Нет, страх был – не скрою – но не один, а напополам с тем, что называется:
– Ему и больно, и смешно, – когда одна из трех жен просит повысить плату за алименты. – Ибо:
– С одной стороны:
– Рабо-о-отать-ь на-а-адо-о, а с другой стороны, появилась надежда, что, наконец-то, будет, как это и написано:
– Сами, сами всё дадут, – а если и догонят, то ноутбук на перевод бабла в оффшор, уж будет навострен. А если нет, то хоть на Титаник, но сяду, чтобы – если уже не удалось письмо послать – самому оказаться:
– Далеко от берега.
– Вот Вы какой! – Миша вернулся с раскрытыми для объятий руками, но постепенно опускал их все ниже, и ниже, так как лицо водолаза – чем ближе он подходил – становилось меньше похожим на букву В – в ее импортном варианте, а приобретало наоборот черты экспортной буквы Н. Можно, с небольшой натяжкой, идентифицировать эти буквы, как Веру и Надежду, но все равно:
– Без