из коляски. – Да, за все этот старый придурок, боясь, что жена узнает о его соплячке, за все заплатил! Не хочу, чтобы кто-то оказался в коляске, – и… сменив тон на серьезный, закончил, – никому не желаю оказаться на моем месте…
Сергей Сергеевич был в элегантном строгом костюме с перстнем с огромным черным бриллиантом (из сундука). Понятно, что подходившая к ним Анжелина, растерялась, просто опешила, узнав в нем полицейского офицера, отдававшего распоряжения и пассажиру в коляске, слегка пришибленному и о землю, и о сознание, в какую историю он попал?
– А, вот наш доктор, Сергей Сергеевич, знакомься, ее имя Анжелина, она русская и, больше того, родом с ДВ!
– Мы знакомы, – взяв себя в руки, но пока плохо соображая, ответила Анжелина.
– Да, – подтвердил Сергей Сергеевич, приняв выправку офицера немецкой полиции.
Анжелина остановилась, как будто ноги приросли к земле, и чувствует, что хлопает глазами, как кукла заводная или, хуже, как дурочка! Мензурки с лекарством выпали у нее из рук. Она продолжала растерянно смотреть на мужчин.
– Ладно, погостили, и будя! – Приказным тоном сказал Жора. Благодарить здесь никого не будем. В Замке устроим Пир по случаю возвращения. Вся Семья в сборе. Амурские сазаны и касатки еще глазами ворочают… Ну, примерно так, как наша спасительница и землячка…
– Сергей Сергеевич насколько они нас опередили с невидимками?
– На год!
– Ладно, дома поговорим. Вы, леди-доктор идете с нами: я Кирилл Кириллович Светов, тот, кого вы разыскиваете, – и, видя, настоящий эмоциональный ступор у Анжелины, добавил, – Вы хотите, чтобы вашу кость, которая сейчас вместо левого плеча, я Вам вернул, «как было», так почему остолбенели, что я сбросил себе ровно половину возраста? А?
В голове Анжелины мысли завихрились, сразу подавили нехорошие, что над ней, калекой, вместо благодарности, эти, неизвестно, кто, смеются! Их сменила логика сердца: она нашла Кирилла Кирилловича Светова и он вернет ей плечо «как было»! Сделав первый робкий шаг, она побежала и нагнала быстро идущих трех мужчин. Ни один из них ей не был знаком. В высоком, то есть, Сергее Сергеевиче, ничего не было от немецкого офицера полицейского (правда, также мало и от русского князя, скорее от современного английского лорда, который и королеве своей говорит не Ваше Высочество, а «тетушка», и целует ей не руку при встрече, а лоб). В «детинушке» ничего не было от «кучи гипса», едва шевелящегося, с постепенно отпадающими кусками, как будто скульптор с глыбы мрамора, отбивает «все лишнее», и можно было видеть, как появляется могучий Моисей Микеланджело! Ну, а тот, кого она искала никак не мог быть в согнутом, не столько от боли, сколько от какого-то горя, которое вырвалось наружу их покалеченного тела! Эти мысли ввели Анжелину в состояние глубокой задумчивости настолько, что она не заметила, как оказалась на руках «детинушки», а когда очнулась, то быстро сказала:
– Вам нельзя поднимать тяжести! У Вас ложный сустав на правой ключице…
– А, что у меня, Анжелина?
– У Вас,