берег возвратились все части тела в целости. Вид, к сожалению, был не для людей со слабыми нервами!
Юрка, увидев это чудовище, обильно облепленное тиной, передумал возвращаться через речку и заорал нечеловеческим голосом:
– Чёрт! Чёрт! Чёрт!
После воплей Юрки все дружно сбежались на место происшествия. Действительно, скульптура была редкая по достоверности! Потом мы всей компанией довели Колю до дома, где он забрался с головой в кадушку с водой!
Ах, как жаль, что в те времена фотоаппараты были в народе большой редкостью!
ЧАСОВОЙ
Сестра моего папы, Анна Николаевна, которую мы, все её родные племянники, звали крестной, была для нас, практически, второй матерью. Отличалась она удивительной добротой, щедростью, умом, и, как Валентина Леонтьева (известная телеведущая), любила устраивать приятные и неожиданные для всех (даже для самой себя) сюрпризы. Жила она в «Сельмаше». Жила очень скромно, как позволяла зарплата уборщицы телефонной станции на заводе. Свои дети умерли в раннем возрасте от свирепствовавшей скарлатины и поэтому огромную, неиссякаемую, как родник, материнскую любовь она перенесла на нас. Мы это чувствовали и тянулись к ней как к родной Матери. Как бы не были ограничены по времени, всегда выкраивали возможность навестить ее в «Сельмаше».
Однажды оказался свободным целый воскресный день и она повела меня навестить бывших земляков по родной Кевде. Это к Паниным и к Палагиным. У меня какое-то чувство, что Кевдяшей в «Сельмаше» – половина жителей. Учился я в это время в Авиационном институте в Ленинграде. Хозяйка дома у Степановых, т. Маша, быстро накрыла стол и всем, что было в доме, нас от души покормила. Удивительная способность Кевдяшей, так просто и так душевно угощать! Потом появилась Мальвина, главное богатство дома – Нюра. Конечно, встретив ее где-то на улице, я бы никогда её не узнал. Много воды утекло с тех пор, как они переехали в «Сельмаш».
Потом пошли всей компанией к Палагиным. Они были нашими соседями по Кевде, и жили напротив нас у нижней дороги. Первая встретила нас Немая.
Она прекрасно понимала всё по губам и очень доходчиво объяснялась руками. Мы к ней привыкли в детстве и как-то очень легко общались.
Всех из компании она узнала, а кто же я-то? Крестная приказала мне молчать. И спектакль начался.
Немая долго и пристально меня рассматривала в глаза. Что в её голове творилось, одному богу ведомо. Крестная пошла в наступление.
– Ну, что уставилась? Ай, не признашь?
Немая отрицательно покачала головой.
– Эх, ты! А говоришь, что всех Кевдяшей помнишь!?
Немая опять покачала головой.
– Может ты, и Миньку Смирнова не вспомнишь?
Она резко встрепенулась, широко открыв глаза и рот.
– Ведь это же Коля, сын его!
Что произошло дальше, никто не ожидал. Взрыв эмоций. Она как закричит, на языке, понятном только ей! Кинулась обнимать, целовать меня. Слезы полились рекой. И не только у