право слово, думаешь, владыка, что если Генеральный секретарь на 20 лет тебя старше, и язык плохо ворочается, и клиническую смерть при тебе пережил, то он уж ничего и не соображает? Да если б я ничего не соображал, меня бы на Пленуме уже сняли. Я бы и сам заявление написал. Я цепляться за всю эту историю не собираюсь. Я не Иосиссарионыч и не Никита.
Леониду Ильичу водка «Зверская», да еще от алтайских товарищей, не понадобится.
– Партия сохранит контроль над церковью через предстоятеля, согласованного на Политбюро. Об этом обо всем можно договориться.
Кто такой «предстоятель», я уже не помню, и чем он там отличается от Патриарха обычного.
– С кем договориться? С папой? А Пимен, твой начальник, это все знает?
– Святейший – пожилой человек. Он очень Вас уважает и против партии никогда не пойдет.
– А партия-то здесь при чем? Это мы все должны сделать?
– Без Вас это не получится, Леонид Ильич. Без Вас лично. Не то что Политбюро, а именно Вашего личного участия.
И зачем мне это все, спрашивается? Да, ети его в душу, Нобелевская премия.
– И за это мне дадут Нобелевскую премию?
Не верится. Авантюра какая-то. Толстый опытный поп, а несет сейчас ахинею. А ведь раньше все разумные вещи говорил. Иногда проскальзывало, правда.
– Дадут. Против Святого Престола никто не пойдет. Я имею в виду, норвежский парламент и Нобелевский комитет против Святого Престола не пойдут.
Святой Престол – это, стало быть, Папа. А наш – Святейший. И потом просто святой будет командовать совсем святейшим? Что-то не сходится.
– А что американцы скажут?
– Американцы за. Картер очень хочет. Это я знаю по своим каналам, через нашу американскую митрополию. Это я же нашей церкви в Америке автокефалию сосватал.
Кого сосватал? Он, когда входит в раж, начинает говорить непонятными словами. Так уже пару раз было. Но мне-то что, с другой стороны? Я дважды Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда. Если скоро получить премию – можно и еще о чем-то подумать. Даже.
– И что прямо сейчас надо сделать?
– Надо прямо сейчас, чтобы Вы написали письмо папе.
– Да ты не с ума ли сошел, владыка. Писать письмо, чтобы его завтра в итальянских газетах напечатали?
О том, что старый Брежнев головой тронулся, шашни с папой затеял, а никто и не знает? И вопрос даже на Политбюро не согласован?
– Нет, Леонид Ильич, текст безобидный. И я его секретность гарантирую.
– Как ты можешь гарантировать? Ты что, КГБ? Или ЦРУ?
– Я в доверительных отношениях с секретарем папы. Самым близким ему человеком.
– А с самим папой? Это не тот, с которым я лет десять назад в Риме встречался? Разумный мужик, неглупый. Взвешенный такой, продуманный.
– Нет, папа новый. Только что избрали. Тот умер. Иоанн Павел Первый.
– Тот, кто умер?
– Нет, тот был по-другому, Павел Шестой. А этот – Иоанн Павел Первый.
– А почему так длинно?
– В честь двух предыдущих