разделял настроение непогоды. Преодолеть собственное бессилие мужчина уже не мог. На него снова навалился какой-то коматоз, от которого даже шевелиться было лениво. Но так не могло продолжаться вечно. Ему нужно было выбраться из этого дома, он не мог остаться здесь навсегда. Поведение Марии, по-прежнему, казалось ему безумно странным, как и то, что она то появлялась перед ним словно из ниоткуда, то пропадала словно в никуда. Случившееся между ними и вовсе разрушило зыбкое равновесие реальности. Поцелуй был… и его словно не было. Адаму уже мерещилось, что все, что с ним тут происходит это не больше, не меньше, чем плод его больного воображения. Потому что происходило столько всего непонятного, но в то же время не происходило ничего.
Он опять находился в спальне, собираясь с силами хотя бы просто выйти из нее. Мужчина чувствовал себя таким сонным и апатичным, будто еще немного, и он просто упадет на пол и врастет в него, навеки слившись с проклятым домом. А может, таков и был план? Чей план? Кто задумал это? Кто… заставил его сюда приехать?
Внезапно раздавшийся грохот на чердаке, как будто что-то упало, заставил Адама вздрогнуть. Он задрал голову к потолку, и ему на лицо посыпалась старая известка. Значит, это прямо над ним. Нахмурившись, мужчина выругался под нос, не желая идти и проверять, что еще могло случиться в этом доме. Ему хватило вчерашнего пришествия двух чокнутых стариков-соседей, правда… потом Мария мастерски отвлекла его своим поцелуем. Он бы повторил это с ней, но для начала надо было заставить себя хотя бы выйти из комнаты. Просто взять себя в руки и выйти, просто…
Грохот наверху повторился, и на этот раз куда сильнее. Это стало конечной мотивацией для того, чтобы мужчина направился в коридор, а затем к лестнице, ведущей на чердак. Он обратил внимание на еще одну необъяснимую странность – несмотря на то, что кругом по-прежнему царила непроглядная тьма, он ее… перестал замечать и видел достаточно ясно для того, чтобы не упасть и не переломать ноги. «Они все хотят свести меня с ума…» Правда кто «все» и кто «они», он и сам не знал.
Взобравшись на чердак, Адам осмотрелся. Мужчина не увидел ничего необычного или подозрительного, что могло бы создать шум. Мебель была все так же расставлена по углам, застлана некогда белой тканью, покрывшейся пылью от времени. Он прошелся по душному периметру помещения, морщась от того, как пол отзывался на каждый его шаг скрипучей песней. Адам остановился напротив большого, во весь человеческий рост, зеркала. Оно единственное не было закрыто тканью, привлекая к себе внимание. Поверхность его была замутнена, а в углах украшена ажурной паутиной. Один черт знает зачем, мужчина провел по зеркалу ладонью, смахнув грязь. В очередной раз за окном блеснула молния, озарив затхлый чердак искрящимся светом. И в его всполохе Адам увидел то, от чего едва не закричал. В отражении мерно раскачивался повешенный человек. Но дикий ужас обуял мужчину даже не потому, что он увидел труп, а потому что…