На последней стадии, когда боль, яд и религиозное исступление погружают „мать богов“ в любопытное психическое состояние, она вскакивает, бежит к воде и бросается в море».
«Чудовищный обычай!»
Дирдирмен не возражал: «Тем не менее, ритуал отвечает потребностям населения. Они могли бы отказаться от него в любое время – если бы захотели. Недолюди печально известны приверженностью к извращениям».
Рейт не мог удержаться от смеха. Аначо недоуменно смерил его взглядом с головы до ног: «Хотел бы я знать, в чем заключается причина твоего веселья?»
«Мне пришло в голову, что имеется некоторое сходство между взаимоотношениями дирдирменов с дирдирами и обитателей Гозеда с их скорпионами».
«Не вижу аналогии», – ледяным тоном ответствовал Аначо.
«Очень просто: и те, и другие стали жертвами существ нечеловеческого происхождения, использующих людей для удовлетворения своих нужд».
«Гм! – пробормотал Аначо. – Не встречал еще упрямца, настолько закореневшего в заблуждениях!» Он поспешно отошел на корму и остановился, глядя в море. Рейт подумал, что подсознательные возмущения начинали выводить умного дирдирмена из равновесия.
Фелука направила нос прямо к берегу, осторожно развернулась за выступом обросшей ракушками скалы и бросила якорь. Капитан спустил шлюпку, высадился на берег. Пассажиры видели, как он говорил с группой суровых белокожих людей, практически голых – на них были только сандалии и головные повязки, стягивавшие длинные волосы цвета вороненой стали.
Было достигнуто соглашение – капитан вернулся на борт «Варгаса». По прошествии получаса к фелуке приблизилась пара небольших портовых барж. Оснастили подъемную стрелу, на борт погрузили тюки с волокном и бухты канатов. Другие ящики и тюки спустили на баржи. Через два часа после прибытия в Гозед матросы поставили паруса, подняли якорь, и «Варгас» устремился в безбрежные дали Драшада.
После ужина пассажиры сидели на палубной надстройке перед кормовой рубкой, под качающимся над головами фонарем. Разговор шел о жителях Гозеда и религиозных излишествах. Валь-Даль Барба, жена Пало Барбы и мать Хейзари и Эдви, считала гозедский обычай несправедливым: «Любопытно, что бывают только „матери богов“! Почему бы этим голым типам со свирепыми рожами самим не остаться ночью на пляже и не стать гордыми „отцами богов“?»
Капитан усмехнулся: «Как видно, столь высокой чести удостаиваются только дамы».
«В Мургене подобный обряд был бы немыслим! – с волнением вмешался купец. – Мы платим жрецам немалую десятину. На них ложится вся ответственность за умилостивление Бизме, а прихожане обходятся без лишних неудобств».
«Разумная система, – согласился Пало Барба. – В этом году мы исповедуем пансогматический гностицизм – систему верований со множеством достоинств».
«Мне она нравится гораздо больше тутеланики! – сказала Эдви. – Достаточно отбарабанить